Потемкин и Суворов

Но все это позже, в июле, а в середине мая в осведомленных петербургских кругах только и было разговоров, что о приезде из Англии некоего господина Фалькенера, представившегося «вояжером». Путешественник был прелюбопытный. По пути в Россию он посетил Стокгольм и дал понять Густаву, что переговоры о денежных субсидиях прекращаются. 14 мая Храповицкий заносит в свой дневник» «Приехал Фалькенер из Англии для негоциации о мире; он секретарь королевского совета и партии Питта». Неделю спустя «вояжер» в Царском Селе представляется императрице. Ему оказан любезный прием. Его приглашают на званый обед, императрица гуляет с ним в саду. Вечером Фалькенер присутствует на большом балу, на котором он видит двух прославленных русских полководцев Потемкина и Суворова. В тот же день Екатерина отправляет примечательное письмо в Вену, принцу Де Линь: «Я очень бы желала вам отвечать, но боюсь печати, правда, что страх ни на что не годится в этом мире, сказала я, как бы по вдохновению, при виде возвратившегося весьма неустрашимого Графа двух Империй Суворова Рымникского, который от нечего делать съездил прогуляться по Финляндии. И после того я снова взялась за перо... Мы не предаемся отдыху и не находимся в утомлении от успехов, как Вы говорите, но мы вооружаемся, вооружаемся на море и на суше, без конца и без перерыва... при всегдашнем желаний от всего сердца мира.

При виде Князя Потемкина можно сказать, что победы и успехи красят человека, он возвратился к нам из армии прекрасный, как день, веселый, как зяблик, блистательный, как звезда, более остроумный, чем когда-либо. Он не грызет более своих ногтей, он задает ежедневные пиры, одни лучше других, он принимает гостей с вежливостью и вниманием, которые производят общий восторг на зло его завистникам» [185].

Умное и тонко рассчитанное письмо. Если недруги России хотят воевать, Потемкин и Суворов ждут своего часа. В самом конце письма следует ироничное упоминание об английском «вояжере», с выражением надежды на то, что ему понравится бал, Екатерина знает, за чем приехал Фалькенер, вступивший в переговоры с ее дипломатами, Безбородко уже сообщил ей о запросе англичанина насчет условий мира с турками («он требует скорейшего ответа и станет негоциировать, а в противном случае уедет, не объявляя полномочия своего»). «Вояжер» мог и не делать запроса. Условия России были известны давно: подтверждение Кучук-Кайнарджийского мира и трактата о Крыме, Очаков с прилегающей степью, граница по Днестру. Не вина России, что для уяснения этих условий потребовались годы кровопролитной войны, в ходе которой английская дипломатия подливала масла в огонь, обещая Блистательной Порте вооруженную поддержку.

В эти дни, когда стало ясно, что ни Пруссия, ни Англия на войну не пойдут, Екатерина пишет Потемкину короткую записку: «Ежели хочешь камень свалить с моего сердца, ежели хочешь спазмы унимать, отправь скорее в армию курьера и разреши силам сухопутным и морским произвести действие поскорее, а то войну еще протянем надолго, чего, конечно, ни ты, ни я не желаем». 11 мая помечены ордера, направленные Потемкиным на юг: «Считая флот готовым к выходу в море, я сим предписываю Вам тотчас выступить по прошествии весенних штормов. Испрося помощь Божию, направьте плаванье к Румелийским берегам, и, если где найдете неприятеля, атакуйте с Богом. Я Вам препоручаю искать неприятеля, где он в Черном море случится, и господствовать там, чтобы наши берега были ему неприкосновенны». Это ордер контр-адмиралу и кавалеру Ушакову [186]. А вот ордер генерал-аншефу и кавалеру князю Репнину: Сиятельству препоручаю произведение поисков на неприятеля, где только случаи удобные могут представиться, но с таким разсмотрением, чтобы действовать наверное.

Большое предприятие на противную сторону я почитаю удобным тогда, как флот наш выйдет в море, ибо он удержит и флот их и флотилию от покушений на наши берега, а тем даст свободные руки нам действовать. Узнав, где большое их скопище, цельте на Бабаду» (Бабадаг.— В.Л.) [187].

Еще раньше последовал ордер командующему Кубанским и Кавказским корпусами генерал-аншефу и кавалеру Гудовичу: перейти Кубань и овладеть важным опорным пунктом турок — крепостью Анапа. Русская армия и флот должны были поддержать успех, достигнутый дипломатами. Граф С. Р. Воронцов доносил из Лондона о том, что Уильям Питт-Младший, уличенный оппозицией в потворстве прусским интересам, еще недавно добившийся ассигнований на снаряжение огромных морских сил., заявлявший о необходимости «положить предел неумеренному властолюбию России и спасти Турцию от гибели», вынужден был пойти на попятный.

9 июня Фалькенер подал свою кредитную грамоту и просил аудиенции у императрицы на сей раз в качестве полномочного министра и чрезвычайного посланника для негоциации о мире. На условиях России, 15 июня в Царском Селе он еще раз был представлен Екатерине, а вечером присутствовал на большом обеде- Среди 62 приглашенных находились Потемкин и Суворов.