Посылка для генерала

– Покажи на схеме, где ты стоял во время обстрела, где находился Осокин и другие офицеры. – Косович достал блокнот и быстро набросал контуры опушки, указал ориентиры.

– Ну, если мы вот отсюда тянули линию, – задумался сержант, взяв карандаш, – то я был вот здесь, у последнего колышка. Там на местности дерево отдельно стоящее. Сгорело оно. Сколько до него?

– От того места, где ты находился, сто двадцать три метра, – ответил Косович. – Прикидывай в масштабе расстояние. Где был Осокин?

– Тогда получается, что он был примерно посередине. На одинаковом расстоянии от меня и от этого дерева у вас на схеме. Да, точно, тут лесок еще горбом в поле выходит, кустарника много. Но вообще-то мы работали там, нам не до них было. Не смотрели мы. Может, я заработался и не увидел, как они к лесу отошли. А уж когда нас долбать стали, так вообще ни до кого было.

Косович опросил всех, даже тех, кто собирал раненых и убитых.

Через полтора часа они встретились в поселке. Буров сел к Олегу в машину.

– Значит, так, мы потрясли их еще раз, – быстро заговорил майор. – Мне из подразделения по охране тыла нашли десять пограничников. Ребята все опытные, сверхсрочники еще до войны. Через час я рассажу их «секреты» вокруг «коровьего вымени». Будут наблюдать. От Кирилла пока по Аганесяну ничего. Что у тебя с Осокиным? Нашел его?

– Полтора часа назад, – Косович взглянул на часы и поправился, – уже час сорок минут назад капитан Осокин погиб на передовой во время артиллерийского обстрела. Он выезжал туда с группой связистов на прокладку кабельных линий и проектирование связи между штабом корпуса, КП и НП частей.

– Час от часу не легче, – проворчал майор. – Тело?

– А вот это уже входит в систему, Иван Николаевич. Тела нет. Есть много воронок, есть окровавленная фуражка Осокина, но тела нет. В обычных условиях можно было бы сверить кровь на фуражке с данными из госпиталя, где Осокин лежал в последний раз.

– Условия у нас сложнее некуда, – отрезал Буров. – Времени ни на какие экспертизы нам никто не даст. Да где мы сейчас найдем лабораторию? В госпиталь везти? Их лаборатория забита анализами крови раненых. Твое мнение?

– Варианта два. Первый: прямое попадание снаряда, и тело разнесло в клочья. Мы, может, и найдем мизинец или фрагменты внутренностей, но искать будет целый батальон, на корточках и в течение месяца. Вариант второй: Осокин – агент фашистов – получил указание выйти из игры. Для этого в назначенное время по определенным ориентирам немцы нанесли удар гаубичной крупнокалиберной артиллерией с закрытых позиций. В подтверждение этой версии я могу приложить схему участка местности. Немцы били не по позициям, не по ведущимся фортификационным работам и не по замаскированной военной технике. Бить там не по кому, кроме как по конкретной группе людей.

– Думаешь, просто сбежал? В лес?

– Видишь ли, Иван Николаевич, – развел руками Косович, – бойцы были заняты работой. Они спешно размечали трассу кабельных линий, таскались с тяжелыми катушками. Никто за тремя офицерами не наблюдал. У Осокина была возможность сказать своим спутникам, что отойдет по нужде. И когда он отошел, начался обстрел. Самое время быстро покинуть место обстрела, бросив там заранее испачканную кровью фуражку.

– Ты лес проверил? Есть резон его прочесывать?

– Лес весь в воронках от снарядов и бомб, в нем до черта всякого железного хлама, не подлежащего восстановлению. Он дважды находился между первой и второй линиями обороны. Там никаких следов не найдешь. Собаки поблизости не было, да и какой смысл в ней? Она пойдет не по запаху Осокина, а будет искать запах крови, которая на фуражке. Но я пробежал участок вдоль и поперек – ничего интересного.

– Хорошо, напишешь рапорт. А сейчас езжай на место, где нашли тело с документами Аганесяна. Осмотри там все. Если есть поблизости местные жители, опроси их. Ну, не мне тебя учить. Давай, Олег!

Вечером, когда стемнело, Буров сидел в кабинете начальника строевого управления корпуса, подполковника Мезенцева. Седой кадровик угощал майора крепким чаем, демонстрируя железную выдержку. Буров еще не сказал, по какому поводу пришел, предупредив только, что дело срочное и важное и что нужно будет оставить за себя кого-то из помощников, кто ведает личными делами офицеров.