Посторожишь моего сторожа?

В игру эту они могли бы играть вечно. Мария страшно оскорбилась, поняв, что Альберт осведомлен о ее планах, и думала, как избавиться от его навязчивого общества. В сомкнутых яростно губах он угадывал задавленные восклицания: «Да какое тебе дело, куда я еду, с кем и с какими мыслями?!».

Новым вечером они оказались в двухместном купе поезда, что отбывал в В. После нескольких часов молчания, без предисловия, Альберт спросил о случае, о котором упоминала Альма и о котором он не имел понятия.

— А, это Альма рассказала? Глупость: Дитер раньше встречался со своей секретаршей, она якобы забеременела и пришла к Альме требовать денег. Та заплатила ей. Он клялся Альме, что его оговорили, просто секретарша на него взъелась за то, что он решил ее уволить. Она не умела работать и спала с начальниками, чтобы ее не уволили и… помогали ей всячески.

— Тебя это не смущает?

— Мы тогда не встречались, — пожала плечами Мария. — Знаю, ты бы ни за что так не поступил. Но многим мужчинам нравится, очень льстит, если симпатичная женщина сама вешается им на шею. Это просто… ни к чему не обязывает.

— Ты права, я не понимаю.

Чтобы закончить разговор, он раскрыл газету.

— Что пишут? — не отставала Мария.

— А? А-а-а… наши побеждают.

— А новое что-нибудь в газете есть?

— Какой-то город то ли захвачен, то ли разбомблен. В В. опять неспокойно.

— Понятно, вечная тема. Чертовы журналисты, у них все на грани анархии, хаоса и кошмара! Катя пишет, что все спокойно. Ты навестишь ее?

— Я по работе, в штаб-квартиру Интерпола.

— Зачем?

— Я не могу сказать.

— По партийным вопросам? — настаивала Мария. — Мне сказали, что партия хочет подружиться с силовым блоком в В.

— Понятия об этом не имею.

Прожив с ним несколько лет, Мария приобрела замечательное свойство — угадывать большинство его проблем. Формально он бы ничего не нарушил, признавшись ей, что у него направление от партии, но он боялся обсуждения своих мотивов. Зная, что он терпеть не может работать с партией, Мария бы точно спросила, зачем в этот раз он согласился (неужели ты не пытался увильнуть?). И она бы не отстала, пока бы он не признался, какую услугу окажет партия в обмен на его содействие.

С практической точки зрения он был отличной кандидатурой для переговоров с «силовым блоком». Заметные места там заняли эмигранты из Минги, включая его знакомых по университету, многие из них уехали, не желая сближаться с партией. Его же связи с партией были теневыми, не столь крепкими, чтобы в В. он привлекал внимание, но достаточными, чтобы он мог выступать как ее посланник. Главной задачей было донести до налаженных связей, что оккупация «Единой Империей» неизбежна и партия простит всех (и, безусловно, отблагодарит), кто не выступит против нее во время вторжения. Размышляя об этом, он искал себе оправдания: не соверши это он, совершил бы кто-то другой, и это единственный способ… Не может быть, чтобы Мария поняла его. Не стоит говорить об этом с ней.

— Мне не нужно было уезжать из Минги, — сказал он вместо этого. — Столица принесла моей семье одни несчастья. После В. я, наверное, вернусь домой.

— У тебя же нет там ничего, — ответила Мария.

— Я заведу себе собаку и велосипед. У меня в Минге столько знакомых… Устроюсь как-нибудь.

Легли они около полуночи, а рано утром их разбудил крик проводника: поезд прибывает в В., приготовьте документы! Быстро намазываясь кремом, с зеркальцем в руке, Мария как ни в чем не бывало спросила:

— Так ты не поедешь со мной? Я правильно поняла тебя?

— Думаю, ты справишься без меня.

— Но ты мог бы остановиться у нас. Сэкономил бы деньги…

— У нас? У кого это?.. Может, ты сначала спросишь у своей тети, ведь это как-никак ее дом, а не твой, и ей решать, как им распоряжаться.

— Ты стал невыносимо занудным, — пожаловалась она. — Я скажу Кате, что ты навестишь нас, и ты не посмеешь обмануть ее ожидания. Так ведь?

— Ага. Обожаю такие манипуляции.

Обиженная Мария тихонько фыркнула. Она поспешно накрасилась и причесалась, и отказалась от помощи со своим чемоданом. Когда Альберт усаживал ее в такси, она забыла о своем оскорбленном выражении и оглянулась на него. Он приветливо улыбнулся. Вспомнив, что обижается, она тут же нахмурилась и безобидно выругалась.

Он сел в другую машину и достал список со своими контактами. Что делать дальше, он не имел ни малейшего понятия. Логичнее было бы нанести первые визиты и попробовать собрать поверхностные новости, и все же появилась мысль: не бросить ли начатое, не остаться ли тут и забыть, зачем он приехал? Партия не имеет власти в В. — пока не имеет, поправил он себя. Нет, невозможно помыслить, чтобы отказаться, уже согласившись: партия знает о Марии и наверняка знает о Кете, что живет постоянно в В., и кто знает, чем обернется его несговорчивость. У него не хватит денег, чтобы незаметно уехать из В., тем более с Кете (без нее это бессмысленно), и никто не гарантирует, что его, с его странными связями с партией, не остановят на границе независимой страны. А скрываться в В., в которой партия вот-вот откроет свой штаб?..