Посторожишь моего сторожа?

— А, это, — заметив, на что он смотрит, опомнился Германн. — Листовка в напоминание, во имя чего мы сражаемся. Они хотят новой революции. Нам не хватает, конечно же, гражданских войн на улицах. Красиво это, правильно: устроить бойню… ну хоть у нас под окнами? Да, это прекрасно: боевые действия в столице, танки и снаряды, баррикады, случайные раненые — и убитые — наши люди… Мы не можем этого допустить. А врагов у нас очень много.

Рассказывая, как много врагов, что мечтают о революциях и бойнях, он устроил ноги на столе.

— У нас так… нельзя, — тихо сказал Альберт.

— Что?.. Можно. Тут я хозяин. Мне так нравится. Вам нельзя… пока что. Как у меня сейчас? Нравится?

Откинувшись в кресле, Германн любопытно смотрел на него. Искренняя доброжелательность его сменилась тревогой, а затем разочарованием. Германн хотел, чтобы Альберт за него порадовался, а вместо этого Альберт опускал глаза и сжимал губы, словно сдерживая негодование. Оказавшись наедине с Германном, Альберт осознал, что испытывает сложную смесь злости, обиды и смутной боли. Профессионала, добившегося высокого положения десятилетиями сложной службы, заменил в главном кабинете парень моложе Альберта, без опыта в прокурорской работе, ни разу не собиравший тома с документами и не выступавший в суде. В момент Альберт признался себе, что мечтал к пятидесяти годам стать главой столичной прокуратуры, за двадцать пять лет усидчивой и безошибочной службы заслужить этот большой бежевый кабинет. Еще в университете, готовясь уйти в прокуратуру, он воображал, как добьется высокого звания благодаря своим профессиональным качествам, как упрямо и терпеливо он займется работой, чтобы… неужели за тем, чтобы сейчас его оскорбили, поставив на желаемое всеми профессионалами место человека из иной сферы, без знания законов, норм, этики? А если бы партия спросила у меня, хочу ли я сегодня стать начальником, назначила меня, а не Германна — чувствовал бы я себя оскорбленным, чувствовал бы я, что мое образование, звание, мои желания унизили?

— Я постараюсь стать хорошим начальником, — после паузы, желая сбросить напряжение, сказал Германн. — И хорошим прокурором… несомненно.

— Я понимаю, — сглотнув, сказал Альберт.

Осторожнее, не хватает с ним поругаться, иметь Германна своим врагом очень опасно. Он с легкостью от тебя избавится, плевать, что он женат на Мисмис, работа выше личных отношений.

— Я заслужил это место. Я много работал на партию и… Это было не мое решение. Меня назначили.

— Ты… просто ты раньше работал в газете.

Осторожнее с ним, не стоит!

— Я работал там, куда меня направили. Меня повысили — и вот…

Но Мисмис говорила, что он занимался… в газете? Не может быть! Не с прошлой ли должности он прихватил этого типа с…

— Альберт!

— Что?..

— Я скажу честно. Я выполняю свой долг. Партия требует от меня, чтобы я мобилизовал вас на борьбу с врагами страны. Наступило время большой борьбы… Пришла наша власть, но нам нужно приложить силы, чтобы удержать ее и выполнить обещанное партией. Ты понимаешь меня?..

— Мы не мыслим… политическими категориями, — неуверенно ответил Альберт. — Мы работаем согласно законам, которые… — Он запнулся.

— Законы скоро изменятся, вот-вот. Партия не заставит вас… нас… нарушать закон. Продолжайте служить закону. Ты по каким преступлениям?

— По уголовным, особо тяжкие.

— А, убийства, изнасилования, грабежи? Хорошо. Занимайся этим. Какое дело ты закрыл последним?

— Эм… таксист изнасиловал девушку и доказывал, что все было добровольно. Его посадили.

— Ясно… Занимайся.

— Ты хочешь, чтобы Т. занялся политическими преступлениями? — решился спросить Альберт.

— Какой Т.? А, понял. Он справится, я считаю. Или у тебя иное мнение?

— Никто из нас таким не занимался.

— А сейчас займетесь, — перебил его Германн и спустил ноги со стола. Он был возмущен и не понимал, с чего бы Альберту сомневаться. — Ты что, не согласен с потребностью нашей страны?

— Я… согласен, но…

— Это не более чем необходимость уберечь разумное общество от тех, кто может нанести ему вред. Это — самозащита, реакция на готовое совершиться или уже совершившееся преступление против общества. Общество должно себя защищать! Оно и защищает, пусть это расходится с твоим пониманием истины и справедливости. Кто против СВОИХ, должен быть наказан! Мы остановим любителей баррикад до того, как они выйдут громить столицу! Ты прокурор, ты должен защитить общество от преступников!