Постмортем

Несколько мертвецов и чародеев под руководством полной горластой женщины в мантии разбирали баррикаду, а из разгромленных лавок доносился стук молотков. Там работали плотники, каменщики и стекольщики, которые изо всех сил делали вид, что сочувствуют колдунам и не пытаются нажиться на их беде.

К последним Тальф питал чувства далёкие от тёплых: несколько найденных Клаусом мастеров заломили такую цену, за которую можно было построить рядом с особняком магистра ещё один, полностью стеклянный.

На Верхнем рынке, где продавали всякие ингредиенты и зелья, царило уныние — гвардейцы вынесли всё подчистую, и печальные торговцы сидели за пустыми прилавками, положив для вида пучки каких-нибудь дешёвых трав.

Зато Нижний рынок, который ещё называли Мертвецкой, война почти не коснулась. Стоило спуститься в холодный и сырой коллектор, где пахло сточными водами, а с потолка свисали клочья мха — и покупатель оказывался в старой доброй Яме, набитой людьми и существами, которые старательно ими притворялись.

Тальф протолкался через самую цивилизованную часть рынка, где на грубо сколоченных столах лежали тела верных слуг и ремесленников, навыки которых были слишком ценными, чтобы позволить смерти просто забрать их. В кармане магистра Ковенанта звенело всего лишь четыре кроны, но нехватка денег компенсировалась работающей смекалкой.

Юноша собирался прикупить тело или два поплоше, восстановить до более-менее приемлемого состояния, оживить и продать в несколько раз дороже.

Часть с лучшим товаром осталась за спиной, потянулись ряды бедняков — в основном это были заплаканные женщины в крестьянском платье, продающие умерших родственников. Но и здесь Тальфу ничего не светило — цены начинались от десяти крон за тело.

Ему предстояло окунуться в самую тёмную часть рынка, где даже стены выглядели так, будто совершили что-то противозаконное, а кошелёк следовало держать двумя руками. Для защиты последнего магистр посадил к себе в карман Клауса, который только и ждал, когда представится возможность кого-нибудь хорошенько цапнуть.

В отличие от остального рынка, который ярко освещали колдовские лампы, здешние обитатели предпочитали не показывать лиц и делать дела в полутьме.

Стоило повернуть за угол, как по носу с размаху бил сладкий запах тухлятины. Тела, которые продавали здесь, были либо не первой свежести, либо искалечены, либо умерли слишком страшной смертью — и глядя на продавцов, можно было догадаться, что большая часть товара оказалась на прилавках по их вине.

Люди собирались в небольшие группы и о чём-то негромко переговаривались, то и дело к Тальфу подходила очередная фигура в чёрном балахоне и полушёпотом спрашивала, нужно ли что-то. Юноша называл цену и фигуры тут же растворялись в полумраке.

Несколько раз он сам подходил к продавцам, но после слов «четыре кроны» они сразу же теряли к нему интерес. Цены на тела начинались от пяти крон, а торговаться Тальф не умел, поэтому приходилось уходить всё глубже в коллектор, надеясь, что его собственное изувеченное тело не станет товаром.

— Эй! — кто-то вцепился магистру в локоть. Юноша дёрнулся и замотал головой, но не сразу понял, что смотреть надо вниз. Его держал за рукав уродливый горбун с выдающейся волосатой бородавкой на носу — настолько выдающейся, что она одна высовывалась из-под капюшона и была хоть как-то освещена. — Тело за четыре кроны! У нас есть! Интересует?.. Идём!

Тальфа, безусловно, интересовало тело за четыре кроны, но в голову настойчиво лезли сказки, где доверчивые дети следовали за странными горбунами и не возвращались.

— Где оно? — магистр остановился как вкопанный и автоматически ощупал карман с кошельком.

— Да вон! — скрюченный палец, в котором было подозрительно много суставов, указал на небольшой костерок, вокруг которого сидели закутанные в тёмную ткань фигуры — и, судя по несимметричным силуэтам, оно было и к лучшему.

— Ладно, — Тальф заозирался, но не заметил ничего подозрительного. — Иди вперёд.

— Боишься, что ли? — из-под капюшона послышался сиплый булькающий смех. Если бы горбун принялся уговаривать и убеждать, что всё пройдёт безопасно, магистр припустил бы оттуда со всех ног, но согнутый уродец действительно пошёл первым, размахивая руками, причитая и хихикая.

Возле костра стояла полупустая бутылка и огромная миска с каким-то варевом. Сидящие вокруг него люди не обратили на Тальфа никакого внимания.

— Вон оно! Берёшь?

Тело лежало у стены — не на столе и даже не на подстилке, а просто на мокрых камнях — и выглядело так, что магистр не дал бы за него и двух крон.

Одежда в крови, руки, ноги и пальцы жестоко переломаны, а лежащую в тени голову не хотелось даже видеть.

— У-у… — юноша покачал головой. — Нет. Не интересует.

— Да погоди ты! — горбун опять вцепился в рукав Тальфа. — Дешевле не найдёшь! Весь рынок обойди!

— Да ему цена — в лучшем случае две кроны! В него вложить больше придётся!

Бородавка пошевелилась, будто продавец принюхивался.

— Три с половиной!

— Две! — неожиданно для самого себя начал торговаться магистр.

— Три!

— Три и доставьте его к моему дому!..