Постижение смысла

Такое знание разворачивается как постижение смысла философии у себя самой как мышления пра-бытия. Но это постижение смысла простирается до того круга, где обосновывается сущность человека, который уже с давних пор осуществляет не ведающее основы бегство от сущности – осуществляет, вдохновляясь кажимостью прогресса для завершения своего полного господства – все легче и все быстрее. Напротив, постижение смысла постигает самое первое: то, что человек есть невыказываемая тайна даже для самого себя – даже не принимая ни в малейшей степени серьезно «Я» и «Мы». Однако это в-тайне-бытие (не может быть ни вынужденным, ни сооруженным) – человек может только допускать таковое – посредством того, что уклоняется, совершая побеги в будто бы «науку» о «человеке». Но всякая тайна, в сохранении которой человек основывает возвращение к себе самому есть прикровение адресованности-призванности человека в истину пра-бытия, что приуготовляет к пространству игры выбора, в котором с-бывается-в-событии-с-бытием ответствование-распротивление сущности человека и божественности богов; это прикровенное таение есть Простое, которое потребно, чтобы состояться, отнюдь не необычайное, но оно способно заронить в без-дно-основу Вот-Тут-Бытия тот непокой, который остается очагом всей истории.

Воздвижению вопроса об истине пра-бытия посреди покинутости бытием суще-бытующего приходится знать о некажимости-неиллюзорности обоснования им истории и при каждой попытке – чем более изначально сказывание в ней произрастает из вы-раз-мысливания пра-бытия – постигать, что наивысшее достижимо всегда в основах у поэтов. Слово поэта насквозь проникнуто блеском околдовывающего очарования Близкого и Воспламеняющего. Это слово обретает ухо, лучше всех способное слышать его, непосредственно в сердце – и не нуждается в холодной смелости вопрошания, которая бросает себя в самое сомнительное-наиболее-достойное вопрошания. Слово поэта говорит-обращается в самое заветное – интимное и разжигает свой огонь в нем. Мыслительское сказывание вырывает-вытаскивает в о-чуждающее и дает возможность тому, что следует знать, предстать в не производящем впечатление и не оказываюшем воздействия.

Мышление пра-бытия полагает основу для беспредпосылочного одиночества еще не выбранного, но требующего выбора и способствующего выбору Между-Тем – тот первоисток, который отверзает просвет – просвет, остающийся уходом в одиночество, тяжесть которого не поддается определению. Не поддающееся определению по тяжести, невзвешиваемо-безвесное – это пра-бытие. Только в раз-думывании этого просвета мыслитель мучительно взращивает в себе ту смелость, которая – не имея опоры и защиты – вы-рас-спрашивает сущность истины. Только в отчаянно-смелом порыве постигается неизмеримое по весомости своей – пра-бытие: со-бытие-в-со-бытии-с-бытием, которое дает качнуться спорующему-встречному указанию сущности человечности и божественности в острую нужду выбора и только так резервирует за суще-бытующим – на основе чего оно, как таковое, могло бы претендовать на статус бытия – внутреннюю расколотость надвое мира и земли, в Открытом которой предстает-является сущее-бытующее и цепенеет-закосневает в не-суще-бытующее. Пра-бытие не только не-расчислимо (никогда не представимо заранее и никогда не изготовимо), оно – как нерасчислимое – остается и невзвешиваемым по тяжести, поскольку нет таких весов, на которые оно могло бы быть положено, чтобы в каждом случае измерять вес только суще-бытующего в сравнении с суще-бытующим же. Иное по отношению к пра-бытию – отнюдь не суще-бытующее; пра-бытие не имеет никакого Иного по отношению к себе и против себя, ведь даже Ничто совершенно пра-бытийно по сути.

Пра-бытие одиночит само себя, бытийствует как это одиночение – и потому только некоторое мышление могло бы достичь-добраться до пра-бытия – как подлежащего постижению смысла, вы-рас-спрашивающего истину себя самого – от пра-бытия в Вот-Тут-бытие, в основополагательность сущности истины пра-бытия, которое с-бывается – в событии и которому прописано-предписано-показано одиночество и сущностная не-потребность в действенности-эффективности.

Постижение философией смысла самой себя – это вовсе не движение, направленное против грозящему ей в будущем искоренению или непрекращающимся постоянно попыткам уничтожения, потому что и они тоже проистекают из сущности пра-бытия, которой принадлежит философия – полагая основу ее и забывая ее.