Post scriptum

Помнится, как-то мы с отцом решили прокатиться на велосипедах в окрестностях Отдыха. Было это году в 1997 или 1998-м. Мы доехали до Раменского и зашли в книжный магазин посмотреть, что там продается. И вдруг, среди довольно заурядной литературы, главным образом, детективов и любовных романов, обнаружился… двухтомник Павсания – «Описание Эллады», только что выпущенный издательством «Алетейя». Отец очень оживился: ведь Павсанию была посвящена его кандидатская диссертация. В то время, когда он писал диссертацию, еще не было изданий недавнего времени, он пользовался дореволюционными. Он стал с интересом листать эти тома, находить знакомые места, сразу же увидел ссылки на свою работу… И, конечно, он тут же купил эти книги. Теперь я, бросая взгляд на этот двухтомник, стоящий на книжной полке, вспоминаю ту поездку и искреннюю радость отца от неожиданной встречи с одним из любимых античных авторов.

В Международном благотворительном фонде имени А.Меня.

Рига, 1997 год

* * *

В конце 1980-х годов ныне, увы, уже покойный Николай Васильевич Карлов, ректор московского Физико-технического института, задумал гениальное и смелое преобразование: надоевшие хуже горькой редьки дисциплины «соцэка» (история КПСС, политэкономия, истмат и диамат, которых, как говорилось в известном анекдоте, никто не знает, но все делают вид, что знают) были заменены на лекции по истории культуры и истории философии. Читать эти лекции Карлов предложил моему отцу и еще нескольким молодым преподавателям. А спустя некоторое время на Физтехе была открыта кафедра истории культуры, и отец стал ее заведующим.

Эти лекции отец впоследствии вспоминал очень тепло: ему досталась благодарная и очень заинтересованная аудитория. Большие лекционные залы неизменно были полны, а многочисленные слушатели всегда задавали массу вопросов, что отца очень радовало: он привык к студентам-филологам, которые, как он говорил, услышав имя незнакомого им поэта или писателя, ни за что не признались бы, что они его не знают; поэтому-то и вопросы они задавать не любят. А «физтехи» были свободны от этих комплексов и всегда спрашивали о многом, задавали вопросы с неподдельным интересом. Общение с ними всегда продолжалось и после лекции: благодарные слушатели целой толпой провожали отца на электричку, продолжая задавать волновавшие их вопросы…

Отец читал лекции и на ФАЛТе (факультете аэромеханики и летательной техники) – факультете Физтеха, находящемся в Жуковском. Со своими слушателями из Жуковского отец быстро подружился, и они стали бывать у нас на даче в Отдыхе – благо дойти до нее из Жуковского можно пешком. Было это в конце 1980-х и самом начале 1990-х; мобильных телефонов, разумеется, не было и в помине, поэтому наши гости всегда появлялись неожиданно – и в этой спонтанности была особая прелесть, ныне, увы, утерянная. На террасе накрывали стол и начиналось долгое чаепитие с потрясающими разговорами – и это не был отцовский монолог: его слушатели, как и в аудитории, задавали множество вопросов, спорили, высказывались… Как же я жалею, что никому в голову не пришло записать эти дивные беседы на диктофон! Но в памяти неизменно сохраняется эта картина: терраса, окруженная кустами жасмина, множество гостей, живой разговор…

* * *

Летом 1988 года отец впервые побывал в Париже. Он был там довольно долго – весь август – и та поездка произвела на него колоссальное впечатление. Это был его первый выезд за границу и впоследствии он рассказывал, что был уверен, что этот визит станет последним – что его выпустили из СССР по ошибке и больше никогда ему это не будет позволено. Поэтому он старался успеть как можно больше: и побывать всюду, где хотелось, и поговорить с разными интересными собеседниками, и привезти как можно больше книг – тех книг, достать которые в Москве в то время было просто невозможно. Незадолго до той поездки несколько смягчились правила ввоза в СССР книг, изданных за границей – помнится, тогда появилась странная формулировка: позволялось ввезти «одну Библию и одно Евангелие». Прекрасно понимая, что отец привез множество самых разных религиозных книг, я спросил его: «Как тебе это удалось?» В ответ он, улыбнувшись, сказал: «Ну, я просто на всякий случай обернул бумагой книги с крестом на обложке»…

Любовь к Парижу возникла у отца задолго до той поездки: помнится, однажды у нас дома собрались его студенты, он показывал слайды с видами Парижа и так живо и подробно всё комментировал, что возникло впечатление, будто он недавно вернулся оттуда. «Георгий Петрович, а когда вы в последний раз были в Париже?» – спросил его один из слушателей. «Я там не был ни разу» – ответил отец. Он стал знатоком Парижа задолго до того, как оказался там впервые…

* * *

Мне вспоминается рассказ отца о том, как он, побывав в Лувре, впервые увидел Венеру Милосскую. «В первую секунду у меня мелькнула мысль: зачем на статую набросили мокрую тряпку?» – рассказывал отец. Ему довелось в полной мере ощутить, сколь велико было мастерство неизвестного нам античного скульптора…