Посох для чародея

- Ага, именно братская… - согласился я.- Понимаю, это порок и слабость - испытывать родственные чувства, но ничего с собой поделать не могу.

Катрин вытащила из-за пояса веер, стала грациозно махать им. А ведь не вспотела ничуточки. В зале жарко, с меня пот течет, как со свиньи, рубашка прилипла к спине, а она свежая и чистенькая, будто ее прохладным ветерком овевает.

- Для вас это не порок и не слабость,- сказала она.- Вы простой человек.

- А вы, значит, не простая? - восхитился я.

- Я графиня,- сказала она без гордости, просто констатируя факт.- А это кое к чему обязывает.

- Несомненно,- согласился я,- но не стоит жертвовать чувствами ради обязательств. Чувства - вещь хлипкая, расклеятся.

Она промолчала, окинула равнодушным взглядом зал. Ни фига она не умеет чувствовать, подумал я. Ей мои слова как богачу медяк.

- Как вам наша жизнь, графиня, наши люди? - по-интересовался я.

- Занятно,- пожала плечами она.- Здесь совсем другие нравы, более…

Она помахала ручкой в воздухе, не в силах найти нужное слово. Пальчики тонкие, аккуратные, ноготки покрашены зеленоватым лаком.

- Свободные,- подсказал я.

- Да, свободные,- согласилась она.- Но это не совсем хорошо. Вам не хватает жесткой власти, твердой руки.

Она брезгливо указала пальчиком, я пригляделся - среди толпы мелькает красная рожа мэра. Уже наклюкался, бродит в компании двух девиц, щиплет их за задницы, они вскрикивают, заливисто хохочут. Мэр выкрикивает что-то похабное пьяным голосом, по-дурацки гогочет, хлещет вино из кубка, алые капли летят во все стороны.

- Империя Скифр с удовольствием предоставила бы эту твердую руку,- кивнул я.

- Вы имеете что-то против? - поинтересовалась Катрин.

- Конечно,- заявил я.- Не хочу видеть свою родину порабощенной.

- Ну зачем так говорить? - поморщилась Катрин.- Не порабощенной. Просто под твердой властью императора. Разве хорошо, когда вот так…

Она вновь указала на мэра: тот уже у одного из столов, жрет черную икру большими ложками, сыто рыгает, отпускает сальные шуточки. Вокруг угодливо хихикают, девицы что-то выпрашивают, канючат.

- Аргумент неоспоримый,- произнес я медленно. Катрин тут же победно улыбнулась.- Мог бы быть… По насколько я знаю из истории, в Свободных Землях уже была жесткая власть. И моя б воля, то я вернул бы ее, а не придумывал бы себе новых покровителей.

- Новая метла по-новому метет,- кивнула она.- Но это меньшее из зол. А о какой власти вы говорите, о зна ток истории?

Я ругнулся про себя: умник, чуть не проболтался. Ну кто меня за язык тянул? Не хватало еще этой стерве про Серый Орден рассказывать. Вон как ушки навострила А вот фиг тебе, буду нем как могила!

- Ну-у-у… была такая,- неопределенно промычал я.- Была, да сплыла…

- Ах, сплыла… - хмыкнула Катрин.- Значит, была слабой.

Специально меня раззадоривает, понял я. Как это называется - слово за слово, так ежик и получил по морде. Не на того напала, милочка. Я, конечно, дурак, причем дурак неосторожный, что гораздо хуже, но вижу больше, чем тебе кажется.

- Может быть,- я пожал плечами, стал пялиться на проходящих женщин.- Как вам вот эта? Ничего, правда? Только грудь маловата. Нам, мужчинам, надо, чтоб грудь во, а задница во! Или даже во!

Я показал руками, в дурацком воображении художника сразу возникла яркая и сочная картинка, обрела объем и краски. Пальцы на миг ощутили тепло и мягкость тела, шершавую ткань платья…

- Ничего хорошего,- поморщилась Катрин.- Обязательно обсуждать со мной такое?

- Ну как же! - воскликнул я.- Вы же возлюбленная моего брата, а значит, почти член семьи. Так что высказывайте свое мнение, не стесняйтесь. Я тоже стесняться не буду.

- Какие простые у вас нравы,- она покачала головой, посмотрела на меня уже с нескрываемым презрением- У меня слуги галантней и обходительней.

- Простите, графиня,- я виновато развел руками.- С волками жить - по-волчьи выть. Со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Вы же в стране простолюдинов. Готовьтесь к тому, что с вами будут говорить как с ровней.

Она побледнела и скривилась так, будто съела целый газик незрелых лимонов. Набрала в грудь воздуха: явно хотела высказать все, что думает, но увидела мою хитрую рожу и осеклась.

- Эскер, вы специально меня задеваете? - спросила она, покраснев от гнева.

- Что вы, графиня? - вскричал я.- Да как вы могли подумать такое? Мы люди простые, даже простецкие, никого обижать специально не умеем.

Я поклонился, лицо постарался сделать как можно проще, бесхитростней. Но она уже поняла, что я издеваюсь, зло сощурилась, красивые глаза метнули молнии. На бледных щечках проступил прелестный румянец.

- Эскер, прекратите паясничать! - попросила она. Слова цедит сквозь зубы, в голосе нескрываемая угроза.

- Вы так прекрасны в гневе! - я еще раз поклонился: спина не переломится, а ей приятно.- Теперь я понимаю, почему Аш влюбился именно в вас.

- Почему же? - она мгновенно остыла, во взгляде появилось любопытство.