Последствия неустранимы

В контрольно-семенной станции Лимакину показали сшитые из полотна небольшие кулечки, в каждом из которых находилось не более килограмма протравленного зерна. Кулечки были плотно зашиты. На прикрепленных к ним бирках указывались названия хозяйств, откуда семена поступили на проверку. Разговорившись с заведующей станцией о Головчанской, Лимакин узнал довольно любопытное.

— Представляешь, Игнатьевич, — обращаясь к Бирюкову, сказал следователь, — вчера утром Софья Георгиевна приходила на работу оформлять отпуск и во всеуслышание заявила, что Александра Васильевича отравила Надя Туманова.

— Откуда у нее такие сведения? — спросил Бирюков.

— Не говорит.

— Ты встречался с ней?

— Конечно.

— Ну и что?..

— Знаешь, Софья Георгиевна какая-то оглушенная. За неполный час, как я приметил, три таблетки реланиума проглотила. — Лимакин бросил взгляд на судмедэксперта. — Мне кажется, Головчанская страх этими таблетками глушит…

Бирюков повернулся к Медникову:

— Она не отравится от такого «глушения»?

— Прежде чем отравиться, уснет, — ответил судмедэксперт. — А сон, как известно, лучшее из лекарств.

— Да ей и не дадут отравиться, — снова заговорил Лимакин. — Там полный дом родственников, следят за каждым шагом. Честно говоря, пожалел, что зашел туда. Надо бы, как положено, в прокуратуру пригласить, а я поспешил, поскольку на работе Софьи Георгиевны не было.

— Что она говорит о Наде Тумановой? — снова спросил Антон.

— Сумбурную околесицу несет. То вроде сон кошмарный вспоминает, то какой-то роковой телефонный звонок, который якобы «открыл ей глаза». Любопытно, на работе обвинила Надю Туманову, а в разговоре со мною несколько раз повторила, что Тося Стрункина — любовница Головчанского. Потом себя стала обвинять. Дескать, сама разрешила мужу завести любовницу. Словом, мне показалось, что Софья Георгиевна или невменяема после душевного потрясения, или симулирует невменяемость.

— Назначь психиатрическую экспертизу.

— Говорил с прокурором. Семен Трофимович советует денек-два подождать. Может, это у нее под впечатлением похорон.

— Как бы она за эти дни дровишек не наломала.

— Родственникам наказал, чтобы не оставляли без присмотра.

В разговор вмешался Борис Медников:

— С Надей Тумановой дело плохо, товарищи сыщики.

Бирюков удивленно обернулся к судмедэксперту:

— Что с ней?

— Обращалась в гинекологическое отделение, чтобы прервать беременность. С чего бы это?..

— Серьезно?

— Вполне. На дежурство последнее время приходит сама не своя, какая-то отрешенная. Вчера, кстати сказать, в ординаторской цветок полила вместо воды спиртом. Колбочка на подоконнике рядом с графином для питья стояла. Можете себе представить такое? У меня аж сердце кольнуло.

Лимакин чуть улыбнулся:

— Спирту пожалел?

— Спирт — куда ни шло, человека жалко, — хмуро пробурчал Медников. — Пробовал потолковать с Надей откровенно — расплакалась и убежала.

— Не телефонная ли провокация на Тумановых так сильно подействовала?.. — высказал предположение Бирюков. — Когда порядочные люди сталкиваются с подлостью, они переживают очень болезненно.

Судмедэксперт вздохнул:

— Может быть, но… Зачем Тумановой прерывать беременность, если она хотела ребенка?

Подполковник Гладышев указательным пальцем резко потер насупленные брови. Будто сам себе задал вопрос:

— Кто же этот таинственный провокатор?..

— Головчанская, — быстро сказал следователь.

— Тебе-то она что-нибудь определенное сказала о Тумановой?

— Нет.

— Но ведь с бухты-барахты выплыло столь серьезное обвинение… У кого какие соображения на этот счет?

Все промолчали.

— Нечего сказать? Что ж, придется подбросить вам дополнительные факты для размышлений… — Подполковник вынул из стола небольшой пакет с красной наклейкой «Авиа» и передал его Бирюкову. — Вот прислали из Николаевки подлинник телеграммы номер 245, которую умудрился, не выезжая из Сибири, отправить своей жене Александр Васильевич Головчанский.

Бирюков вытащил из пакета протокол выемки документов и два бланка телеграмм Министерства связи. Один из бланков, белого цвета, был совершенно чистым, другой — синий, заполнен размашистым мужским почерком с росписью Головчанского.

Подполковник быстро подал Антону еще один синий бланк, но незаполненный:

— Вот это из нашего узла связи — сравни…

Оба синих бланка — и заполненный, и чистый — были отпечатаны в Нижнем Тагиле типографией Свердуприздата. По выходным типографским данным они в точности соответствовали друг другу. На белом бланке, взятом, как сообщалось в сопроводительном письме, для сравнения из Николаевского отделения связи, были оттиснуты выходные данные Медынской типографии.

Подождав, пока Бирюков и Лимакин поочередно ознакомились с документами, Гладышев спросил:

— Как вам этот фокус нравится?

— Не оригинальный, — ответил Бирюков. — Головчанский заранее планировал появиться в пансионате позднее срока, указанного в путевке, и, чтобы не вызвать у жены подозрений, через посредника опередил события.

— Кто этот посредник?