Последний завет

Узаконенные же структурные искривления в терминологии на деле приводят к тому, что и свобода слова, и гласность превращаются по отношению к «массовой информации» удобным прикрытием её лихой разнузданности, и ей теперь можно выгуливаться в обществе как перед своим концом. Её «нормальность» постоянно возобновляется её увеличением в объёмах и в ассортименте, не считаясь ни с чем, вызывая в обществе беспокойство от пресыщенности ею и ввиду низведения практически к нулю критерия управляемости, то есть, по-другому, – ограничителей, непременно должных быть составной частью закона о СМИ. Что ограничительные вехи размещены в нём в несообразном порядке из-за путаницы при установлении свободы, тому средства массовой информации дают наглядное подтверждение.

Трактовок, мнений, сопоставлений, тем на их страницах, на экранах, в эфире – настоящее море, и их разливы продолжают заполнять всё новые тематические и структурные ниши. Этот факт уже достаточное время угнетает население. Ведь и в условиях свободы не каждый научён выбирать и отбирать: нужны определённые навыки.³⁶

Выручала пока жажда новостей, оставшаяся от предыдущих угрюмых десятилетий. Тогда, из-за тотальной закрытости сведений о жизни общества, многие обходились не одной, а сразу несколькими газетами, норовили успеть за любым звуком из радиопередатчика или изображением с телеэкрана. Теперь охватить всё невозможно никому.

А тут ещё и трухлявое часто подают, сделанное наспех, кое-как, без такта и вкуса. И зритель, читатель, слушатель нервничает. У него не хватает сил выдержать испытание.

Здесь, думается, необходимо особо указать на то, что данное неприятие стоит в одном ряду с разочарованиями, которые способна порождать жизнь общества на условиях и в параметрах современной практической демократии.

Как имеет свои крайние «пределы влияния» гарантия свободы слова, так не может не иметь их и плюрализм.

Его более всего обожают на старте демократических преобразований; но в дальнейшем к нему отношение уже двойственное, противоречивое. И это – оправданно. Куда можно подевать огромную и всё возрастающую в размерах кладь, в которую словно из рога изобилия беспрестанно добавляются всё новые мнения миллионов участников демократического процесса? Все ли мнения можно употребить на пользу общим интересам?

Практика даёт нам достаточно поводов ничем тут не обольщаться. Ведь с началом любого дела плюрализм уже попросту не нужен или почти не нужен, здесь его кончина. Как ещё справедливо говаривал досточтимый отец Герасим из наиболее объёмистой сказки великого поэта, —

Несть спасения во многом глаголании.³⁷

С другой стороны, если уже приступили к делу и пытаются без конца подправлять его ход усердными обсуждениями, то, как правило, результат бывает уменьшен пропорционально такому усердию, а, кроме того, уже не исключены и прямые существенные разногласия обсуждателей как между собой, так и с исполнителями и даже – вражда между ними. В таких сферах, как политика и административное управление, да и в ряде других найдено уже немало «эффективных», неприкрыто жёстких, а нередко и просто жестоких приёмов для упорядочения мнений и разногласий в ходе манипулирования ими; но, конечно, тут и лицо демократии часто бывает сильно скукожено.

Поношению, часто беспардонному и унизительному, повергают самое святое – собственно эти самые мнения, воплощаемые в плюрализме. Под разными предлогами, но более всего якобы для придания делам необходимого устремления на прагматизм, немалую долю мнений не учитывают, игнорируют, не дают им возможности воздействовать на происходящее. Иногда в таком игнорировании выбрасываются вон самые насущные требования и доводы. Примеров сколько угодно.

Как то президент Путин словно из ниоткуда вытащил на обозрение чиновничеству России и всей бедствующей стране сразу две проблемы – с вопиющим положением в оздоровлении нации и в спорте и с детской беспризорностью. Из народа по этим проблемам ни на один день не переставали поступать во властные структуры тревожные обращения и чисто житейские обоснования необходимых срочных действенных контрмер. Как на них реагировали чиновники? Да никак. Ходу ничему не давалось десятилетия. Что не могло не сказаться на степени увеличения негативщины в наиболее требующих внимания сферах жизни общества. – В оправдание зловредных мер игнорирования мнений и с подачи лоббирующих «прагматиков» нередко принимаются и «соответствующие» законы или нормативные акты, что может говорить только об одном – о неустанном вызревании и «шевелении» в недрах демократии элементов тиранического, насильственного режима.

Настоящий погром плюрализма обществу не раз приходилось наблюдать, например, в случаях, когда при выборах «наскребали» голоса не по числу всех избирателей, а только по явившимся на избирательные участки.