Последний завет

По изменившемуся выражению лица Эйяла она догадалась, что Ури дошел в своем рассказе до описания гибели своих родителей. На лице молодого человека отразились шок и искреннее сочувствие. Он протянул руку и ободряюще потрепал Ури по плечу. Но у того не было сейчас времени на нежности — он достал из кармана отцовский мобильник и показал Эйялу, что свой последний в жизни звонок Шимон Гутман сделал Баруху Кишону.

Эйял лишь развел руками, давая понять, что ничего не слыхал об этом. Ури тем временем продолжил свой допрос, время от времени поворачиваясь к Мэгги и вводя ее в курс дела по-английски. Когда Эйял виделся со своим отцом? В воскресенье утром. Что сказал ему отец? У него какое-то «задание». Но это не удивило Эйяла, ведь вся жизнь Кишона состояла из выполнения одних сплошных «заданий». И именно поэтому его жена в конце концов развелась с ним и забрала сына. Да, после этого Эйял не видел отца и ничего не слышал о нем. Впрочем — тут парень виновато улыбнулся, — в понедельник он так нарезался, что вообще ничего не помнит и до сих пор приходит в себя.

— Эйял, отец говорил вам, что собирается в Женеву?

«Сейчас осторожно…» — подумала Мэгги.

— Куда? Это которая в Швейцарии? Нет. Когда ему предстоит поездка за границу, он всегда предупреждает и просит меня присмотреть за своей квартирой. С одной стороны, конечно, обидно, что меня используют в качестве сторожевого песика, а с другой стороны, у него там клево… и девчонку есть куда привести…

— Стало быть, вы уверены, что в Женеву он не собирался?

— Похоже, нет.

— Но после воскресенья не виделись и не разговаривали с ним? Неужели вы совсем не обеспокоены этим обстоятельством?

— Да я был спокоен, как танк, пока вы не пришли и не напугали меня…

Они забрали Эйяла из клуба, и теперь он сидел на заднем сиденье, мрачный, сосредоточенный и абсолютно трезвый. Ури по-прежнему продолжал расспрашивать его об отце. И ему удалось выудить у парня еще одну интересную подробность — во время их последней встречи Барух находился в очень приподнятом настроении и хвастался, что уцепился «за хвост жар-птицы» и это может быть «прелюбопытно».

Тем временем подошел черед одиннадцатичасовых «Новостей» по радио. Поджог на территории кибуца на севере страны был теперь центральной темой выпуска — полиция обнаружила в сгоревшем помещении человеческие останки. Власти заявили, что собранные улики позволяют им сделать вывод о налете палестинских боевиков из Йенина. Диктор сообщил, что происшедшее может иметь весьма негативные политические последствия и представляет собой новую опасность, которая нависла над и без того уже почти замороженными мирными переговорами между Израилем и Палестиной. Критика в адрес премьер-министра страны в связи с этим событием усилилась…

Мэгги на всякий случай глянула на дисплей своего мобильного — так и есть, пропущенный звонок. Из-за этой чертовой музыки в клубе она ничего не услышала. Дэвис оставил на автоответчике звуковое сообщение: «У нас новости, Мэгги. Палестинцы атаковали кибуц Хефциба — это на севере. Заместитель госсекретаря поручил мне передать тебе буквально следующее: „Скажи нашей красавице, что ее работа заключается в том, чтобы положить конец эскалации враждебности между участниками переговоров. А все остальные дела — побоку“. Я это тебе и передал. Извини, что невольно выступил гонцом дурных вестей».

А ведь заместитель госсекретаря был прав. Если она не накроет этот кипящий котелок крышкой, потом придется отскребать всю плиту. А она чем занимается? Играет в Индиану Джонса, разгадывает анаграммы и сравнивает рисунки на доисторических горшках. Но с другой стороны, она абсолютно уверена в том, что две эти смерти — Гутмана и Нури — как-то связаны между собой. И это «как-то» имеет прямое отношение ко всему, что здесь сейчас происходит. Если она сейчас все бросит и помчится успокаивать участников переговоров, это ничего не даст. Мэгги такое уже проходила. Дипломаты изрекут сплошь правильные слова, а вспышки насилия между тем будут продолжаться. Да нет, это не выход…

Через полчаса они добрались до квартиры Баруха Кишона. Эйял заметно нервничал и долго не мог попасть своим ключом в замочную скважину. После того как парень узнал, что случилось с родителями Ури, он не только протрезвел, но и серьезно перепугался. Наконец он распахнул дверь, тут же включил в прихожей свет и громко позвал отца.

— Эйял, внимательно осмотритесь вокруг, — приказал ему Ури и сам принялся оглядываться по сторонам, словно решая, можно ли использовать это место для съемок. — Очень внимательно! Может, чего-то нет или что-то лежит не на месте. Это важно.

Мэгги же тем временем спросила у Эйяла, где находится отцовский кабинет. Она решила следовать той же тактике, что и в доме Шимона Гутмана. Эйял кивком указал на письменный стол, приткнувшийся к окну в углу гостиной, а сам двинулся в сторону спальни.

— Эйял, а где компьютер? — растерянно окликнула его Мэгги.

— Какой компьютер? А, компьютер… Отец пользуется только ноутбуком, который всегда носит с собой. Это буквально часть его тела.