Последний завет

В доме старосты было только всё самое необходимое. По обстановке можно было заключить, что здесь живёт человек аккуратный, далёкий от украшательств собственного жилища, ценящий во внутреннем убранстве прежде всего удобство, центре комнаты стоял большой круглый стол, на котором гостеприимные хозяева расставили многочисленные кушанья и столовые приборы. От медной кастрюли, наполненной куриным супом, к потолку поднимался пар и распространялся пьянящий аромат. Густав шумно сглотнул слюну, Чен Ли посмотрел на него и улыбнулся. Староста жестом пригласил гостей садиться, потом извинился и сказал, чтобы они приступали к трапезе без него — ему нужно уладить кое-какие дела, а потом он непременно к ним присоединится.

— Спасибо, друг, — поблагодарил Дуго.

— Нитсего, нитсего, это моя долг, — ответил Чен Ли и вышел.

— Эх, здорово, — выдохнул Густав, схватил половник и сунул его в кастрюлю…

Еда была вкусной и, что гораздо важнее, её было МНОГО. Впервые за несколько дней участникам похода удалось наесться досыта.

— А что, староста мутант? — рыгнув, спросил Густав у Пилигрима.

— Нет, — покачал головой Дуго, — и даже не Универсал. Чен Ли — представитель древней народности. Он — китаец.

— Китаец? — удивился великан. — А я думал, он — Лиственник…

— Он — Лиственник, — согласился Дуго, — но китайцы — это не клан.

— А кто?

— Как бы тебе объяснить, — замялся Дуго, — дело в том, что человечество неоднородно. Согласно книгам, на Земле существует, или, точнее сказать, существовало нескольких рас. Китайцы — представители монголоидной расы, сейчас почти полностью истреблённой. Их было великое множество, судя по записям древних источников, они были самой крупной народностью на Земле, но, поскольку они непосредственно участвовали в военном конфликте, территория Китая подверглась массированной термоядерной бомбардировке. Насколько я мог заключить из разрозненных дневниковых записей, обнаруженных на севере, в этой древней стране почти никто не уцелел. Оставшиеся в живых во время бомбардировки впоследствии умерли от радиации и болезней. Разумеется, китайцы жили не только в Китае, но и во многих других странах мира. Семья Чена Ли, кажется, из Дортмунда.

— Жуткая у него рожа, — констатировал Густав. — И как он только через эти узкие щёлки вообще что-нибудь видит? Это же, если хочешь чего-нибудь рассмотреть, так надо таращиться. У него, наверное, башка круглые сутки болит.

— То же самое можно и о тебе сказать, — заметил Герман. — Как это можно всё время так таращиться? Это же глаза могут из орбит выскочить. Ты бы их придерживал, что ли, лупоглазый принц?

Следопыт засмеялся, Густав обиженно поджал губы и потянулся за половником.

— Стукнуть меня хочешь? — спросил Герман.

— Супа налить, — пробурчал великан. Вскоре вернулся Чен Ли. Кивнув присутствующим, он сел за стол.

— Ну, — спросил он, — как вам наса еда?

— Превосходно! — откликнулся Пилигрим. — Мои спутники поражены тем, как разумно вы всё тут устроили. Я немного рассказал им о жизни Лиственников.

— Да? Что зе, это хоросо, — сказал Чен Ли, — могу я узнати, какие у вас дальнейсие планы?

— Мы намереваемся пробыть тут до завтра, а на рассвете отправимся в Белый Бранденберг, — ответил Дуго.

Герман бросил на Пилигрима быстрый взгляд. О путешествии на север, к Берлину, он слышал впервые. Конечно, после того как Ангелы стёрли с лица земли Дрезден, у следопыта возникали предположения, что Дуго захочет идти к другой Базе Госпитальеров, но ему совершенно не улыбалось снова подвергаться смертельной опасности. К тому же идти в Белый Бранденберг, о котором ходили самые мрачные слухи.

— Бранденберг? — удивился Чен Ли. — Ты уверен?

— Я уверен, — кивнул Пилигрим, — у нас просто нет другого выхода. Мы должны оповестить Госпитальеров.

— Ну что зе, — Чен Ли развёл руками, — мне остаётся только сказать — чуствуйте себя здесь сьпокойно. Мы не дадим вас в обиду. — Староста звонко рассмеялся. — Ты зе знаесь, Дуго, я всегда тсебе рад… И, конесьно, мы рады твоя друсья.

После обеда Герман подошёл к Пилигриму:

— Слушай, Дуго, я хочу, чтобы ты правильно меня понял. Я не собираюсь больше ни в чём участвовать. Я теперь знаю, что Ветродувы вне опасности, для меня этого вполне достаточно, чтобы понять — моя миссия завершена. Так что мы с Густавом возвращаемся во Франкфурт.

Пилигрим внимательно посмотрел на Германа. Следопыту показалось, что он хотел сказать ему что-то важное, но потом передумал.

— Ты тоже хочешь идти назад, Густав? — спросил Дуго.

— Ну да, — откликнулся великан, лицо его вдруг всё сморщилось, и он всхлипнул, — а сколько можно бродить? Это просто пытка какая-то! Ни покушать от пуза, ни поспать нормальненько. Вечно кто-то стреляет, по кумполу бьют, да ещё всё время идём и идём куда-то. И ножки у меня болят всё сильнее и сильнее. Да и свою Майку я уже так давно не видел…

— Понятно, — кивнул Пилигрим и вздохнул. — Ну что же, я не буду вас задерживать, с утра вы сможете отправиться во Франкфурт, мы же с Гердой пойдём в Белый Бранденберг. Думаю, и Францу лучше отправиться с нами…