Последний защитник

Когда Хлорис убрала со стола и удалилась, я взял перо и чернила и написал письмо. Слова давались мне с трудом, но деваться было некуда. Наконец я закончил, высушил чернила песком, свернул письмо и надписал сверху: «Госпоже Хэксби».

Я запечатал его, чувствуя себя игроком, который поставил все на кон и не способен предугадать, что уготовила ему судьба. Интересно, отправилась ли Кэтрин вчера вечером в Уоллингфорд-хаус по своей воле? Или же Вил заставил ее пойти с ним?

Я позвал Сэма, который прохлаждался в передней. Хотя было уже поздно, я велел ему прислать ко мне Маргарет. Он был озадачен, но беспрекословно повиновался. Вскоре пришла Маргарет, на ней было мешковатое платье, которое она надевала, закончив работу.

– Я хочу, чтобы завтра, примерно в десять часов утра, ты отнесла это письмо на Генриетта-стрит, в дом под знаком розы.

– Я? – Она потерла глаза на красном лице. – Но утром у меня полным-полно дел, хозяин. Может, пусть лучше Стивен сходит? Или Сэм?

– Нет. Возможно, за домом следят враги госпожи Хэксби. И мои. Им известно, что Стивен мой слуга и Сэм тоже. Тебя же они в лицо не знают.

– Может, послать мальчишку? Сэм приведет вам из пивной.

– Нет, – возразил я. – Я хочу, чтобы письмо отнесла ты. Человек, которому я доверяю и которому доверяет госпожа Хэксби.

Я сделал паузу, но Маргарет ничего не ответила. Она стояла неподвижно, не сводя с меня глаз и оттопырив нижнюю губу, и молчала. Однако всем своим видом выражала несогласие.

– Это ради госпожи Хэксби, – наконец произнес я; меня кольнула зависть: ну почему Кэт так легко завоевала преданность моих слуг? – Пожалуйста, Маргарет, сделай это для нее, если не ради меня.

Глава 15 Репетиция

Среда, 25 марта 1668 года

Конура качается и гремит. Пустобрех чешется. Феррус выползает помочиться на углу рядом с угольным сараем. До чего же холодно. Теплая только моча.

Часы бьют пять раз подряд. Бим-бом. Потом вступают другие. Дьявольские кочерги. Бим-бом.

Феррус думает о доброй молодой леди.

Тогда на улице, когда хозяин был «У Фултона» и секретничал со стареньким дедушкой, леди говорила ласково, но он испугался, убежал и спрятался. Однако он потом видел ее, когда возвращался в цирюльню и к хозяину. Леди шла через большую площадь, полную людей. Называется Ковент-Гарден. Какой же это сад[5], если там ничего не растет? Она вошла в дом на улице за площадью.

Где живет леди?

Позади Ферруса гремят засовы. Он оборачивается. В дверном проеме, ведущем в проход, стоит хозяин. В руке у него хлыст. Лицо все в пятнах. Он качается и размахивает хлыстом из трех узловатых шнуров: туда-сюда, туда-сюда.

Обычно, когда хозяин сильно напивается, он засыпает. Но иногда он сильно напивается и не засыпает. Ох нет, нет, нет!

– Ты проклятый бездельник, дубина, – говорит хозяин и кивает, соглашаясь сам с собой. – Из-за тебя я в понедельник лишился королевского вознаграждения. Ты проклятая безмозглая тварь. Ты у всех вызываешь отвращение, и это стоило мне кошелька с золотом. Погоди, я с тебя шкуру сдеру. Задам тебе урок.

Из конуры выходит Пустобрех. Он рычит. Хозяин уворачивается от него. Поднимает хлыст и идет к Феррусу.

– А ну поди сюда, – говорит он. – Иди сюда, ублюдок.

Феррус визжит, когда шнуры обрушиваются на его голову полосами боли.

Звенит цепь Пустобреха. Он бросается на хозяина, но цепь короткая и удерживает его.

На этот раз хлыст добирается до шеи и руки Ферруса. Он пытается уклониться. Но ему мешает стена.

Пустобрех рычит и скалится.

Хозяин смеется над ним:

– Думаешь, ты свирепый? Вот же глупый пес! Да я тебе лапы поотрываю.

Он опускает хлыст на Пустобреха, и тот взвизгивает.

Ох, Пустобрех! Феррус издает бессловесный вопль. Вскакивает. Выхватывает у хозяина хлыст. Хозяин спотыкается. У него отваливается челюсть.

На морде у Пустобреха кровь. Ох, бедный, бедный Пустобрех!

Феррус опускает хлыст на хозяина. Хозяин снова спотыкается и падает. Пустобрех хватает его за лодыжку. Ох. Хозяин вопит, и вопит, и вопит.

Мир перед Феррусом красный. Хозяин лежит на земле, свернувшись, как кошка перед очагом. Феррус хлещет его кнутом по голове и туловищу. Пустобрех кусает его за ногу.

Кнут поднимается. Кнут опускается. Хозяин визжит. Хозяин кричит. Хозяин воет.

Кто-то кричит из окна судомойни. Бряцает засов на двери.

Феррус бросает кнут. Он падает на хозяина. Хозяин стонет. Хозяин хнычет. Пустобрех рычит.

Крики все громче. Феррус бежит. Через открытую дверь в проход. Широким шагом он идет через мглу раннего утра. Размахивает руками, как лопастями ветряной мельницы, двигаясь вперед. Он отпирает засов служебной калитки, ведущей в парк.

В другой мир. Туда, где воздух затаил дыхание.

Лицо у Ферруса мокрое. Он утирает его руками. Красными руками. Он вытирает руки о штаны. Феррус бежит вдоль канала.

Серый свет заполняет мир. Постепенно он становится серебристым.

Без Хлорис я бы не смог найти нужный дом. Вход в переулок, ведущий к нему, был почти невидим.

Вход находился со стороны Лонг-Акра, спрятанный в тени свечной лавки. Еще не совсем рассвело, а стены с обеих сторон высокие. Дорожка петляла в лабиринте из зданий и дворов.