Последний триумф Вермахта. Харьковский «котел»

Поле боя было усеяно грузовыми автомобилями, крестьянскими повозками, оружием и инвентарем всякого рода; вместе с трупами лошадей лежали мертвые и тяжелораненые русские. Противник выходил из оврагов и сдавался „шестнадцатым“. Переводчик спросил у двух пойманных офицеров штаба, каково их мнение об исходе войны. Они держались гордо и уверенно отказались от ответа. После первой, поверхностной, зачистки поля боя было взято в плен 6225 человек. Еще много групп, готовых к капитуляции, находилось перед фронтом, но достигнутые нами линии не могли быть перейдены. Гарантированная добыча для приближающейся с запада 6-й армии? Полки русских были предоставлены сами себе [386].

Ночью разрозненные вражеские части собрались под энергичным руководством нескольких комиссаров и офицеров и заняли Лозовеньку; 11-я рота 64-го стрелкового полка (11./SRgt.64) отбила удар из Балки Михайловки. Штаб полка, находящийся в Шопенке, сразу передислоцировался для обеспечения своей безопасности.

Саперный батальон (Pi.Btl.), с вечера находящийся в Высоком (Wyssoki), также выставил охранение.

Ночью 27 мая, около 01.30, к северу от деревни внезапно зазвенело многоголосое хриплое „Ура!“.

Тревога! Ночь совершенно темна! Территорию никто не знал. Транспортные средства стояли плотно друг к другу в маленьком лесу. Опасное положение. Противник поджигал дома, машины с боеприпасами детонировали. Однако солдаты скоро преодолели свой первый ужас и стали собираться. Пароль: „Саперы“.

Саперный броневзвод (Pi.-Panzerzug) ударил по плотным колоннам хлынувшего вперед противника. Саперы устремились за боевыми машинами. Ближний бой! Радио: Безотлагательно просим о поддержке! Только в 05.30 танковая рота Графа (Pz.Kp., Graf) подошла к этой заболоченной низине. Снова саперы впереди. Находящийся среди них капитан санитарной службы доктор Венгель (Stabsarzt Dr. Wengel) оказывал помощь раненым, невзирая на вражеский огонь. Они взяли 2700 пленников, в том числе и сброшенных ночью за фронтом парашютистов. Когда наконец забрезжило утро, позиции саперного батальона (Pi.Btl.) были окружены сотнями мертвых и раненых русских. Здесь пытались прорваться три дивизии.

В 2 часа ночи была объявлена тревога и в боевой группе Райниша. С танками, пехотой и кавалерией враг прорвался вперед уже до Волвенкова, 120-й пехотный полк 60-й пехотной моторизованной дивизии (Inf.Rgt.120, 60.I.D.mot.) вступил в тяжелый оборонительный бой. В 03.00 к Вольному [387]подошел 2-й батальон 64-го полка (II/64), вслед за ним — 2-й батальон 79-го полка (II/79). Их фронт был ориентирован на север против правого фланга прорывающегося противника. Первой целью была дорога Лозовенька — Протопоповка. Батальон взял высоту 186,6 и отбросил врага к Новой Серпуховке. Этот фланговый удар спас 120-й полк от окружения. Гауптман Дорман (Dormann) получил огнестрельное ранение в бедро. В первой половине дня KG Райниша выступила на Новую Серпуховку и взяла 1000 пленников. Населенный пункт сгорел. 28 мая после спокойной ночи боевая группа вернулась в 16-ю танковую дивизию (16.Pz.Div.).

Сражение в Харьковском котле закончилось, критические дни Троицы были пережиты.

На узком участке, местами шириной около 25 км, окруженные русские пытались прорваться. Им пришли на помощь парашютисты» [388].

Более подробно об упомянутых в истории 16-й танковой дивизии парашютистах нам рассказал командир десантной роты Дмитрий Небольсин [389], попавший в немецкий плен в районе Лозовеньки 28 или 29 мая 1942 года.

Накануне Харьковского сражения 18-летний лейтенант Небольсин, выпускник Московской военной школы радиоспециалистов им. Сталина, был начальником связи в 270-м гвардейском минометном дивизионе. Дивизион «катюш» состоял из двенадцати установок БМ-13, использовал для связи со штабом фронта мощную радиостанцию РСБФ, а для связи внутри дивизиона — несколько радиостанций РБ-12 и линейную телефонную связь. С мая месяца дивизион находился в районе Барвенково, затем был придан 6-й армии А.М. Городнянского. Сам Д. Небольсин с началом наступления советских войск был отправлен в качестве делегата связи от своего дивизиона в штаб 6-й армии.

«С наступающими дивизиями штаб Шестой имел очень ненадежную связь, — вспоминал Небольсин. — Радиосвязь не работала по разным причинам, линейно-телефонная то и дело выходила из строя. В итоге — терялось управление войсками. Все чаще и чаще меня стали отвлекать на выполнение других заданий, не входящих в мои обязанности, но от которых отказаться я не мог. Уже дважды пришлось вылетать на самолете У-2, чтобы доставить секретные пакеты в штабы „потерявшихся“ дивизий…