Последний сын графа

Его последняя книга и колода «Темное Таро» имела такой успех, что издатель предложил другую концепцию. «Светлое Таро». И Маркус рисовал Мариту, в образе Ангела, Пресвятой и Пречистой Девы, смешливой девочки, которую он когда-то знал.

Фердинанд всегда был сентиментальным, но глядя на свою мать, он опять хотел плакать.

– Почему ты не сделала этого раньше, мама? – молча спрашивал он и слезы текли по щекам и капали в чашку. – Почему не ушла от этого животного, которое я был вынужден называть отцом? Почему ты так мучилась?.. И ради чего?.. Ради титула, под которым тебя никто всерьез не воспринимал?

Зазвонил телефон и на экране высветилось «Бабушка».

Все еще плача, он расплылся в улыбке и поспешно смахнул, чтобы ответить.

– …ты мне не мать! – кричал на заднем фоне кто-то из близнецов.

– Вот именно! – орала в ответ Верена. – И значит, ничто не помешает мне нанять тебе киллера!..

Лизель с виноватой улыбкой закрыла дверь.

С тех пор, как мама и папа встретились с ним и все ему рассказали, – она была его первой мыслью. Лизель – моя бабушка? Самая шикарная и стильная женщина, которую только можно вообразить, моя бабушка?

– Не называй ее так, умрешь! – посоветовал Маркус. – Она даже Виви такого не позволяет, а та – дочь ФРЕДЕРИКА.

Прямо так, большими буквами и сказал.

Но Фердинанд называл Лизель так, только так. Бабушкой. Хотя еще долго не мог привыкнуть, что Маркус – папа. Ну и попарился же он, пытаясь изменить его стиль и избавиться от жутких синих костюмов, которые абсолютно ему не шли.

Сам чуть не постарел! Зато теперь Маркусу нет нужды завидовать Фреду. Выглядит он ничуть не хуже него!

– Здравствуй, бабушка! – сказал Фердинанд, склонившись к столу. – Что там у вас происходит?

– Кто-то из близнецов пытался подглядывать в ванной. Словно он что-то новое мог увидеть после того, как все они пришли с пляжа.

– Оригинально, – ответил Ферди, вспоминая вопль: «Ты мне не мать!» – Скажи ей спасибо за розы, которые она прислала мне после выступления. Я так надеялся, она приедет сама.

– Она ни черта не понимает в музыке. И твоя мама… они не ладят, если ты вдруг не замечал.

После того, как все прояснилось и шум в газетах утих, Лизель перевела Маркусу на счет кучу денег. Якобы, Себастьян вернул мамино наследство, но они-то знали, что он бы в жизни ничего не вернул.

Раза два или три Лизель приезжала к ним, но вскоре перестала. Мама ее не особенно жаловала, да и Маркус относился прохладно.

– Звоню убедиться, что ты приедешь, – сказала бабушка, нежно разглядывая его лицо.

– Надеюсь, Себастьян не удушит меня, чтобы бросить труп у границ владений?

Называть Маркуса отцом он начал не сразу, но Себастьяна, едва узнав, перестал. В глубине души, он всегда это знал. Граф не его отец. С этим человеком у Фердинанда не было ничего общего.

– Я слышала, новая жена из нашей близкой родни, – улыбнулась Лизель. – Она ему не позволит.

– Как ты позволила? – внезапно вырвалось у него. – Как ты можешь быть так спокойна, отдавая за него Ви?

– Он не чудовище, дорогой… Просто очень несчастный в прошлом мужчина. С Вереной он совсем не такой, как был. Совсем, как и Маркус с Маритой.

Через комнату пронеслась Верена, вопя:

– Себастьян!

И Фердинанд закрыл рот.

Себастьян на миг оторвался от разговора с Ральфом. Тот был в Ватикане, изредка наезжая в Гамбург, чтобы дать Филиппу люлей и проверить, как работают его стратегические идеи на практике и работают ли.

– …у меня тут нос стал коричневым, – рассказывал Ральф, смеясь. – Но дядю Мартина в самом деле многие вспоминают добром и протекцию составляют.

– Не забудь, что я тебя жду на свадьбе, – сказал отец.

– Надеюсь, невеста не спутает меня с тортом, – невесело пошутил Ральф.

– Я разрешил ей позвать ее нового двоюродного брата. За ней должок, – подмигнул отец.

– Рад слышать, что ты не срываешь все зло на нем.

– Сынок, с тех пор как Маркус признал его, я ничего не имею против. Пусть хоть в платье приходит и весь обряд стоит на стороне девочек Ландлайен…

– Себастьян! Эти два идиота опять подглядывают! – раздался голос Верены из коридора.

– Будь они идиотами, не подглядывали бы, – шепнул граф в трубку, потом крикнул. – Детка, я не могу их убить, меня отлучат от церкви! Ты же не хочешь стоять у алтаря в одиночестве, крича мне клятвы в окно?..

– Я хочу, чтобы ты объяснил своим идиотам, что мои сиськи выросли не для них!

Граф рассмеялся и даже Ральф улыбнулся тоже.

– Погоди-ка, Ральф!.. Я сейчас, – он отошел к окну и прокричал. – Эй, Фил! Филипп!..

Филипп закатил глаза.

– Держи форт, Рен! – он осторожно снял исколотый булавками пиджак и передал портнихе. – Займитесь пока вон тем, похожим на меня парнем. Только не делайте чересчур красивым.

Девушка рассмеялась и отошла к Рене, который так и сиял от гордости. Верена хотела, чтобы он нес им кольца, но граф велел найти кого-то из девочек.

– Он будет моим шафером вместе с Филом! – возразил он.

И вот, раздувшись от гордости, Рене стоял рядом с братом, примеряя почти готовый пиджак.

– Так твои папа и мама женятся, – спросила портниха, приступая к работе.

– Ага!