Последний срок

– Вы опять вырубили его. Придушили и, убедившись, что он дышит, оставили храпеть на полу. – Босх вспомнил будильник в номере. – Затем пошли в спальню и принесли оттуда часы. Чтобы он проснулся, перевели стрелку будильника на четыре утра и поставили рядом с Ирвингом. Таким образом, он должен был покончить с собой в то время, когда вы, обеспечивая себе алиби, пили горячий кофе.

Маккуиллен снова пожал плечами. Он больше не хотел разговаривать.

– Сукин вы сын. А теперь вы свободны.

Бывший коп самодовольно улыбнулся.

– Ценю вашу любезность.

– Хорошо. А теперь оцените вот что. Двадцать пять лет я считал, что с вами поступили несправедливо. А теперь думаю, что все было сделано правильно. Вы плохой человек, значит, были плохим полицейским.

– Ни черта вы не знаете обо мне, Босх.

– Знаю вот что. Вы для чего-то явились в номер «Шато». Поднялись по пожарной лестнице не просто ради того, чтобы выразить обиду Ирвингу. Мне наплевать, как с вами поступили раньше. Зато не все равно, что вы не помешали Ирвингу прыгнуть с балкона, хотя знали о его намерении покончить с собой. Более того, вы способствовали тому, чтобы это случилось. Для меня это не мелочь. И даже если не считается преступлением, должно считаться таковым. Когда все кончится, я буду обращаться ко всем известным мне обвинителям, пока не найду такого, который предъявит дело Большому жюри. Сегодня можете идти, но в следующий раз так благополучно не отделаетесь.

Пока Босх говорил, Маккуиллен кивал, давая понять, что с трудом терпит тираду детектива. Потом равнодушно ответил:

– Полезно узнать, в каком ты положении.

– Это точно. Был рад просветить.

– Каким образом я доберусь до таксомоторной компании? Вы обещали подвезти меня.

Босх встал и направился к двери.

– Вызывайте такси.

29

Когда Босх вернулся в отдел, Чу повесил телефонную трубку.

– Что-нибудь удалось узнать? – спросил его Гарри.

Отвечая, напарник сверялся с записями в блокноте, лежащем на его столе.

– Да, отель обеспечивает номера виски «Джек Дэниелс». В бутылках в форме фляжки на двенадцать унций. Да, в номере семьдесят девять такой бутылки недостает.

Босх кивнул. Это было еще одним подтверждением версии Маккуиллена.

– Что насчет результатов анализа крови на алкоголь?

– Еще не готов. В лаборатории говорят, что сделают на следующей неделе.

Гарри досадовал на себя за то, что не подключил Киз Райдер и с ее помощью не поторопил экспертов. Он подошел к столу и начал складывать отчеты в стопку поверх папки с делом об убийстве. С Чу он разговаривал, повернувшись к нему спиной.

– Как тебе удалось затормозить статью?

– Позвонил Гони-Гони и сказал: если она опубликует материал, я пойду к ее шефу и скажу, что в обмен на информацию она предлагала с ней переспать. Полагаю, даже у них это считается аморальным поступком. С работы ее за это не выгнали бы, но пятно осталось бы. Она понимает, что на нее смотрели бы совсем по-другому.

– Ты справился с этим делом как истинный джентльмен, Чу. Где распечатки операций по кредиткам?

– Вот. Чем мы сейчас занимаемся?

Чу подал папку с распечатками, полученными из компаний, работающих с кредитными картами.

– Я забираю это домой.

– А что с Маккуилленом? Ты его припер к стенке?

– Нет, он ушел.

– Ты его выставил?

– Вот именно.

– А что с ордером на часы? Я собирался распечатать его.

– Он больше не нужен. Маккуиллен признался, что душил Ирвинга.

– Он признался, что душил Ирвинга, и ты его отпустил? Ты что…

– Слушай, Чу, мне некогда тебя просвещать. Если тебе так интересно, чем я занимаюсь, посмотри пленку. Хотя нет, лучше дойди до «Стандарда» на Сансет-Стрип. Знаешь где это?

– Да. Что мне там делать?

– Загляни в круглосуточный ресторан и возьми диск с камеры наблюдения с записью с воскресного вечера до утра в понедельник.

– Хорошо. Что на ней?

– Должно быть алиби Маккуиллена. Позвони мне, если подтвердится.

Босх сложил отдельные документы в портфель, а толстую папку с делом об убийстве, которая не влезла туда, понес отдельно. Он уже находился у выхода из закутка, когда его окликнул Чу.

– Что ты собираешься делать?

Гарри обернулся и посмотрел на напарника.

– Начать все с начала.

Больше он не останавливался. Только задержался у двери в коридор, где висело табло лейтенанта, снял свой магнит и опустил в ячейку, означающую уход с работы. Снова повернувшись к двери, он увидел, что на пороге стоит Чу.

– Ты не сделаешь этого со мной.

– Ты сам с собой все сделал. Твой собственный выбор. Я больше не хочу иметь с тобой дел.

– Пусть я ошибся. Но я же сказал тебе… нет, обещал, что заглажу свою вину.

Босх взял напарника за руку, мягко отодвинул с дороги и, не говоря ни слова, вышел в коридор.

По дороге домой он заехал в Восточный Голливуд и остановился за фургоном «Эль матадор» на Западной авеню. Вспомнил замечание Чу о том, что название Западная авеню странно звучит в Восточном Голливуде. Такое возможно только в Лос-Анджелесе, подумал Босх, вылезая из машины.