Последний срок

– Остановимся на этом месте. – Он поднялся, подошел к двери и, загородив собой замок от Маккуиллена, набрал код. В коридоре стоял Чу, и Босху захотелось задушить его. Но вместо этого он сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь.

– Какого черта тебя принесло? Забыл, что нельзя врываться и прерывать допрос? Ты что, первый день в полиции?

– Хотел сказать тебе, что я остановил выход статьи. Она не будет публиковать материал.

– Замечательно. Мог бы сообщить об этом после допроса. Клиент готов был расколоться, но именно в этот момент тебе приспичило барабанить в дверь.

– Я же не знал, как обстоят у тебя дела – может, ты не в состоянии сделать важный ход, опасаясь что вот-вот выйдет статья. Так вот, Гарри, она не выйдет.

– Поговорим об этом позднее.

Босх повернулся к двери.

– Гарри, я буду делать все, что ты скажешь. Обещаю.

Босх снова посмотрел на напарника.

– Плевать мне на твои обещания. Хочешь чем-нибудь заняться? Не ломись в дверь, начинай оформлять ордер на обыск в отношении его часов. Когда они отправятся к экспертам, пусть это будет сделано по распоряжению судьи.

– Будет сделано, Гарри.

– Хорошо. Отваливай.

Босх набрал комбинацию замка и, войдя в комнату для допросов, снова сел напротив Маккуиллена.

– Что-нибудь важное? – спросил тот.

– Да нет, ерунда. Что ж, давайте продолжим. Вы сказали, что Ирвинг был на балконе и…

– А я за его спиной. И знал: как только он повернется, чтобы вернуться в номер, я буду перед ним как на ладони.

– Что вы предприняли?

– Не знаю, как это вышло, – мною руководил инстинкт. Я подошел к нему сзади и взял в захват. Потащил в номер, потому что на балконе нас могли увидеть из домов на склоне холма. Всего лишь хотел, чтобы мы оказались внутри.

– Вы сказали: взяли его в захват. Какой именно?

– За шею. Удушающий, как в прежние времена.

Маккуиллен смотрел на Босха в упор, словно хотел взглядом подчеркнуть значение сказанного.

– Он боролся? Оказал сопротивление?

– Перепугался до чертиков. Принялся вырываться, но был пьян в лоскуты. Я потащил его к двери. Он бился что твой марлин, но это продолжалось недолго. Сами знаете, долго не бывает. Он вырубился.

Босх ждал, что Маккуиллен продолжит, но тот молчал.

– Потерял сознание? – уточнил он.

– Да, потерял сознание.

– Что было дальше?

– Задышал очень часто, но все еще во сне. Я же говорил: выдул целую бутылку «Джека». Храпел. Пришлось его трясти, чтобы разбудить. Наконец он пришел в себя. Был так пьян, что ничего не соображал и не отличил бы меня от Адама. Пришлось объяснить, кто я и почему пришел. Он лежал на полу, опершись на локоть, а я возвышался над ним, словно Господь Бог.

– Что вы ему сказали?

– Сказал, что он не на того напал и что я не позволю ему сделать с нами то же, что некогда сотворил со мной его отец. И вот тут начался абсурд – я перестал понимать его.

– Постойте, я не вполне уловил. Что вы имели в виду, сказав, что начался абсурд?

– Он стал смеяться надо мной. Я только что напал на него, придушил так, что он потерял сознание, а ему смешно! Я хотел напугать его до полусмерти, но он был слишком пьян. Лежал на полу и ржал.

Босх на мгновение задумался. Ему не нравилось, что допрос разворачивался ни в одном из намеченных им направлений.

– Это все, что он делал – смеялся? И ничего не сказал?

– Потом сказал, когда досыта наржался. Сказал, что мне больше не о чем беспокоиться.

– И все?

– Этого вполне достаточно. Сказал, чтобы я ни о чем не беспокоился и шел домой. И махнул рукой, вроде как прощался.

– Вы не спросили его, почему он так уверен, что вам не о чем беспокоиться?

– Счел, что этого не требуется.

– Почему?

– Вроде как все понял. Он появился в отеле, чтобы порешить себя. Когда стоял на балконе и перегнулся через парапет – выбирал место. Решил прыгнуть вниз. А пил виски для храбрости. Я ушел… а он сделал то, что сделал.

Босх сперва ничего не сказал. Рассказ Маккуиллена был либо тщательно продуманной ложью, либо, как ни странно, правдой. Кое-какие детали рассказа подлежали проверке. Результаты анализа крови на алкоголь еще не поступили, но упоминание о выпитой бутылке виски были новой подробностью. На видеозаписи регистрации Ирвинга в «Шато» не заметно, чтобы при нем была бутылка. Свидетели также не сообщали, чтобы он нес в номер виски.

– Расскажите подробнее об этой бутылке «Джека», – попросил Босх.

– Я же сказал: он ее выдул до капли, а затем швырнул с балкона.

– Большая бутылка? В одну пятую галлона?

– Нет, меньше. Шестизарядная.

– Не понимаю, что это значит.

– Фляжка малого размера. На шесть добрых глотков. Я сам пью этот сорт и сразу узнал бутылку. Мы называем такие «шестизарядными».

Босх решил, что шесть добрых глотков составляют десять или двенадцать унций. Не исключено, что бутылку такого размера в форме фляги Ирвинг держал в кармане, когда регистрировался. Гарри к тому же вспомнил строй бутылок и закусок на полке на кухоньке в номере. Возможно, она и оттуда.

– Хорошо, он швырнул бутылку. Что произошло дальше?

– Я услышал, как она разбилась в темноте. Звук был такой, как если бы она упала на мостовую, на чью-то крышу – в общем, на что-то твердое.