Последний солдат

— Ты вообще представляешь, что говоришь? — брови генерал-лейтенанта изумленно взлетают. — Прорваться к ним трудно, там тройное кольцо из стукачей и гэбэшников. Но допустим, я нахожу возможность встретиться с ними. Если как следует поразмыслить, технически эту задачу можно решить. Но после такого рассказа они сразу же санитаров вызовут и меня в психушку упрячут. И будут абсолютно правы. Потому что поверить в это в здравом уме невозможно. Если бы ты мне тут не рассказал о том, что знать никак не мог, то и я бы сам тебя послал далеко.

— Я это понимаю. Вот теперь мы подходим к самому главному, — назидательно поднимаю палец вверх, — доказательствам. Я знаю, как их убедить.

— И как же? — иронически интересуется дед.

Вытягиваю из кармана куртки сложенную вдвое тетрадку, разворачиваю и протягиваю генералу. — Возьми.

— Что это? — Константин Николаевич, нахмурившись, открывает первый лист.

— Неоспоримое подтверждение моих слов, — торжественно заявляю я. — Здесь по дням расписаны все мировые события, которые произойдут в октябре 1978 года.

Дед лезет во внутренний карман пиджака, достает футляр, вытаскивает из него очки и, водрузив их на переносицу, сосредоточенно читает вслух мои заметки.

— Второе октября. Участники конференции Лейбористской партии голосуют против политики ограничения роста заработной платы, проводимой лейбористским правительством. Четвертого октября. В столице Ливана Бейруте опять начнутся военные действия. Погибнет около пятисот человек. Пятое октября. Правительство Швеции терпит поражение при голосовании о вопросе атомной энергии и в полном составе уходит в отставку.

Тетрадка захлопывается. Константин Николаевич поднимает ошеломленный взгляд на меня.

— Если все это подтвердится, — голос деда внезапно хрипнет, — ты хоть понимаешь, какую ценность ты представляешь для разведок и правительств всего мира? Человек, способный спрогнозировать будущие события в экономике и политике — сокровище для любой страны похлеще пещеры Аладдина. Представляешь, что могут сделать и на что пойдут, чтобы получить такой источник информации? Тебя могут всю жизнь держать в каком-нибудь бункере, а при необходимости, если сочтут целесообразным, зачистят всех нас, как носителей опасных сведений стратегического характера. Причем не только КГБ, но и любая другая спецслужба, обладающая достаточной влиятельностью и ресурсами.

— Понимаю, — спокойно встречаю взгляд генерала, — и полностью осознаю все возможные последствия и опасность, которой подвергаю себя и вас. Но я хочу спасти страну. Держать в себе все это и ничего не предпринимать, не могу. Поэтому и обратился к тебе.

— Правильно сделал, — одобряет Константин Николаевич, — твою тетрадку я сожгу, чтобы не светить почерк. А сведения перепечатаю сам на машинке.

— Дед, я помню, ты дружишь с Петром Ивановичем? — вопросительно смотрю на генерала.

— Ивашутиным? — уточняет Константин Николаевич.

Утвердительно киваю.

— Можно обратиться к нему, если ты, конечно, уверен в Петре Ивановиче. Нам нужны его возможности и ресурсы.

— Мне надо поразмыслить как следует, — дед задумчиво почесывает подбородок, — любая ошибка может оказаться для нас первой и последней. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Да.

— И ты пока ничего не предпринимай. Сиди на заднице ровно и жди от меня новостей. Договорились?

— Договорились, — обреченно вздыхаю.

— Ну, вот и хорошо, — генерал хлопает рукой по колену, закрепляя наш договор, и поднимается. — А, кстати, что ты там вместе с Зориным за военно-патриотический клуб организовал? Мне Сашка об этом что-то рассказывал. Для чего? Это имеет какое-то отношение к твоим, гм, видениям?

— Имеет, деда, самое прямое, — подтверждаю я, — знаешь, в своих видениях я видел, как все происходило в мельчайших подробностях. 17 марта 1991 года советские люди проголосовали за сохранение СССР на референдуме. ГКЧП тоже многие поддержали на местах, надеясь, что он наведет порядок. Но они были разобщены, не умели и не могли бороться за свои права, и не представляли, что их ожидает в будущем. Противная сторона, наоборот, была прекрасно организованна, собранна и грамотно управлялась. Поэтому она и победила. Вот я и хочу заняться подготовкой общества снизу, дать ему определенный импульс, понимание и решительность, как действовать в подобных ситуациях и где искать единомышленников. Хотя бы на уровне военно-патриотических клубов, как основы для самоорганизации. А молодежь — самая активная часть общества. И с ней нужно грамотно работать, шаг за шагом формируя правильные ценности и идеологию. Кто будет владеть умами большей части молодежи, тот уже наполовину победил. Но это отдельный разговор, я и так тебя слишком нагрузил.

— Леша, — дед пристально смотрит на меня, — а ты ли вообще это? Мне уже бред какой-то в голову лезет. Ты же был обычным пацаном, умным, правда, и любящим книги, но вполне нормальным, как и многие другие дети. А сейчас излагаешь, как зрелый мужик с многолетним стажем руководящей партийной деятельности. И вообще, откуда у тебя вдруг взялся этот дар?