Из сумки извлекается пластиковая белая канистра, заполненная бесцветной жидкостью. Тень деловито отвинчивает крышку, щедро разбрызгивает ее вокруг, стараясь не попасть каплями на себя. Отбежав в сторону, убийца достает из сумки пару газет. В его руках появляются спички, фосфорная головка чиркает по коричневой терке, загораясь игривым желтым огоньком. Подожженные газеты летят на лужи жидкости, разбрызгивая искры, пепел и рубиновые всполохи тлеющей бумаги. Алой стеной в коридоре взметается воющее пламя, с треском пожирающее паркет и деревянные двери пола. Сквозь пелену огня виднеется белый циферблат часов в коридоре. Секундная стрелочка продолжает весело бежать по делениям, а другие прочно застыли на своих позициях. 23:16 — это время опечатывается в моем сознании.
— Леха, да что с тобой происходит?! Ты в порядке? — крепкая рука Потапенко трясет меня за плечо.
— Да. — Озарение, «накрывшее» меня, медленно исчезает, оставляя в памяти изображение пылающего коридора. Мне видна и понятна вся картина произошедшего. Надо спасать детдомовцев.
«Если со мной что-то случится, значит, все было зря», — мелькает в мозгу предательская мыслишка и бесследно пропадает где-то в глубинах сознания.
«О чем я думаю?! Идиот!!! — я просто киплю от злости на себя. — Там! Могут погибнуть! Маленькие дети! Если я их не вытащу, они сгорят заживо! Как мне жить дальше и смотреть в глаза людям, если не смогу спасти Машу, Валю, Олю и всех остальных?»
Кидаю взгляд на «Командирские». 22:20. Время еще есть, но его очень мало.
— Серега, посигналь Игорю Семеновичу и остановись, — сиплю севшим от волнения голосом, — мы возвращаемся…