Последний поцелуй

– Диспепсия.

У него поднимаются брови в замешательстве.

– Диспепсия? Что это значит? – спрашивает он по-русски.

Несмотря на незнание русского языка, я понимаю, что он спрашивает.

– Это научный термин для расстройства желудка. Однако если бы у меня был разговор, то я бы сказала просто «расстройство желудка». Поэтому «диспепсия» не всплывёт в обычном разговоре. Это хорошее слово, чтобы использовать.

Он смотрит на меня, а затем откидывает голову и смеётся.

Чувствую себя немного задетой этим смехом и не понимаю этого.

– Что смешного?

– Ты никогда не станешь предсказуемой, правда, Наоми?

– Я вполне предсказуема, – отвечаю я ему, притягивая трусики, так как он смеётся надо мной. – Мне нравится есть одно и то же, спать в одном и том же положении. Я считаю ступеньки, когда иду по ним. Я ем еду по часовой стрелке, мне не нравится странное количество вещей. Ты поймёшь, что я очень предсказуема по-своему.

– Совершенно верно, – говорит он, но всё ещё улыбается, когда берёт мои трусики и снимает, прежде чем я успеваю остановить его.

Ощущаю прикосновение его пальцев около моих голеней и чувствую, как ещё одна волна дрожи надвигается на меня. Мне не нравится, когда меня трогают, но его обычная ласка не вызывает у меня отвращения. Чувствую дрожь и слабость, но это не плохо. Требуется дальнейшее изучение. Я пододвигаю ногу к его руке.

– Сделай так ещё раз.

– Тебе нравится?

– Не уверена.

Он снова скользит пальцами по моим икрам, лаская их, и я ощущаю странный трепет. Не уверена, хочу ли я его пнуть. Пока нет. Я смотрю на его руки, блуждающие на моих ногах. Они похожи на руки скульптора, работающего с мрамором. Ласковые. Требующие. Соблазнительные.

У него большие руки. Наблюдаю, как они скользят по моей коже, и отмечаю различия в тоне. Его кожа более золотистая, а моя бледная, молочная, ведь последние два года я провела в темнице. У него пальцы больше моих и мозолистые, а ногти коротко подстрижены.

– Это прикосновение тебе приятно? – спрашивает он.

Очевидно, что я должна дать ему обратную связь, но не знаю, что сказать.

– Я нахожу его странным и волнующим, – в конце концов, говорю я. – Тревожащим.

– Но приятным? Секс ведь не расслабляет. Он подталкивает твоё тело, сердце и ум к краю, чтобы ты могла насладиться катастрофой.

Мне определённо кажется, что я двигаюсь к чему-то. Но молчу, и он останавливается, опираясь руками на мои ноги.

Я хмурюсь и немного шевелюсь.

– Разве ты не хочешь подняться выше?

Его глаза кажутся очень синими, когда он смотрит на меня и улыбается. Думаю, это означает, что он счастлив. Или доволен. Или пытается казаться таким ради меня.

– Да, я хочу подняться выше. Но хочешь ли ты этого?

– Мне нужно больше стимулов для подтверждения своей гипотезы, – говорю я, снова раскрывая ноги. – Чувствую, нам нужно быстрее двигаться к центральной области, а то мне понадобится очень много времени, если ты будешь возиться только с моими ногами.

У него трясутся плечи, а голова опускается. Я хмурюсь, заметив, как он дрожит, а потом до меня доходит слабое приглушённое фырканье.

– Ты смеёшься надо мной?

Это очень печально. Внезапно, ощущаю себя такой глупой, и сдвигаю ноги так сильно, что коленки врезаются друг в друга.

– Я не смеюсь над тобой, – бормочет он, явно стараясь скрыть факт, что смеётся. – Просто мысль о том, что часами ласкаю твои ноги и жду от тебя оргазма.

Я нахмуриваюсь и обнимаю свои ноги.

– Я больше не хочу это делать. Уходи.

– Нет, – говорит он, и одним плавным движением притягивает моё тело к себе. – Ты всё ещё нервничаешь. Всё ещё боишься. Это очевидно, ты ведёшь себя, как девственница, и хмуришься от неловкости. Я не причиню тебе вреда, Наоми. Не занесу на тебя кучу микробов и грязи. У меня чистые руки, – он поднимает руки в воздух и трясёт ими, как бы демонстрируя. – Они не коснутся ничего, кроме тебя.

Он гладит рукой мой подбородок.

Я снова дрожу, но не от отвращения. Эта дрожь приятная. Чувствую, как моя грудь вздрагивает в ответ, и скольжу рукой между ног к пульсирующему островку, чтобы почувствовать себя хорошо.

– Сейчас, – шепчет он, и его лицо так близко, что я могу разглядеть мельчайшие морщинки вокруг глаз, его тёмно-русые ресницы и плотно сжатый рот. – Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе?

Я киваю и выдыхаю, когда его большой палец скользит по моей нижней губе. Я должна думать о бактериях конъюнктивита, которые скачут по нашей коже, но всё, на чём я могу сосредоточиться – это смутное возбуждение, которое дарит его прикосновение. Мой пульс подпрыгивает, и понимаю, что сейчас от его разговоров и прикосновений, я возбуждаюсь также, как когда мастурбировала в ванной.

Он отводит руку и обнимает меня за плечо, а другую руку заводит мне за спину. Я прижимаюсь к его груди, чувствуя себя странно защищённой в таких объятиях. Затем Василий снова поднимает пальцы в воздух, привлекая моё внимание. Смотрю, как его рука двигается к моему колену и давит на него, подталкивая мои ноги друг к другу.