Последний полет

Лисме снова поднес к глазам подзорную трубу. Порождения были еще далеко. Разорванная черная линия на горизонте – вот как видела ее Иссейя. Позади этой линии блестела река Латтенфлюсс, которая за время Мора сильно обмелела, а местами и вовсе высохла.

А на полпути к оврагу, в котором затаились Стражи и их грифоны, армию порождений ожидал сюрприз.

Небожоги были созданы на манер снарядов, которые изобрели гномы для борьбы с порождениями на Глубинных Тропах: глиняные сосуды наполнялись кусками железа, остатками доспехов, острыми обломками камней и прочей шрапнелью и закапывались в землю. Главную часть составляли особые камешки с нанесенными на них лириумными рунами. Был риск, что начертаны они не совсем точно и потому могут сработать не в полную силу, однако гномы заверили Гараэла, что лириумные руны в любом случае несут погибель порождениям тьмы.

В Орлее и кое-где в Тевинтерской империи курганы традиционно украшались оружием павших. В Тедасе воинов предпочитали не хоронить, а сжигать (чтобы в них не вселились демоны или зловредные духи), а оружие втыкали в землю как напоминание об их доблести.

Однако в Андерфелсе, где жизнь была существенно тяжелее, оставлять оружие мертвым считалось недопустимой роскошью. И если бы порождения имели хоть какое-то представление о местных обычаях, они бы сразу заподозрили неладное при виде торчащих из груд камней копий и алебард.

Но едва ли гарлокам и генлокам ведомы подобные тонкости, рассудил Гараэл, зато ни те ни другие никогда не упустят возможность присвоить добротное оружие своих жертв. Ведь порождения ничего не смыслят в кузнечном ремесле, им приходится довольствоваться мечами и секирами, что куют для них рабы-вурдалаки, которые, в свою очередь, тоже мастерством не отличаются. А значит, вполне вероятно, что, заприметив прекрасное оружие, брошенное посереди поля, порождения устроят настоящую бойню за право обладать таким сокровищем.

Но как только они выдернут из земли эти копья, алебарды и обитые железом боевые посохи, им останется жить с полминуты: лириумные руны оживут, и тогда станет ясно, откуда небожоги получили свое громкое и гордое название.

Иссейе не терпелось это увидеть: она всегда любила огненное оружие, а изобретение гномов обещало великолепное зрелище. Стражам еще не доводилось использовать небожоги: они получили партию лишь несколько месяцев назад, когда Гараэл, пытаясь привлечь как можно больше союзников, обратился к гномам. Те отказались предоставить своих воинов, зато отправили в Хоссберг двух сестер из рудокопов и несколько повозок, груженных глиняными сосудами.

– Они совсем близко, – пробормотал Лисме. – Приготовьтесь.

Иссейя кивнула и вернулась к остальным. Через мгновение к ним присоединился Лисме. Прижавшись к земле, он продолжал следить за порождениями в подзорную трубу.

Отряд Иссейи состоял из двадцати трех человек и дюжины грифонов. Для засады они выбрали овраг, который хоссбергские рудокопы превратили в гигантский ров. Несколько лет назад его наполняли воды реки Латтенфлюсс, о чем теперь напоминала лишь жижа на дне. К сожалению, этого было достаточно, чтобы комары здесь роились тучами.

Отмахиваясь от назойливых насекомых, Иссейя забралась в седло Ревас. Калиен уже сидел на своем месте, как и остальные Стражи. Каждый грифон нес двоих, за исключением Сорокопута: тот после Посвящения стал агрессивным и не подпускал к себе никого, кроме Данаро.

Грифон и сейчас держался немного поодаль, как обычно угрюмый и нахохлившийся. Он быстро оправился после ритуала, но лишь физически. Скверна отравила его характер и душу, превратив Сорокопута в озлобленное существо, и его сородичи, чувствуя эту перемену, держались от него подальше. Он уже два раза затевал драку с другими грифонами, и обе чуть не закончились смертью его противников. Мальчишку, который принес ему на обед козла и имел несчастье замешкаться, Сорокопут чуть не разорвал на куски. Находиться рядом с грифоном было попросту опасно для жизни, поэтому о втором седоке и речи быть не могло.

Оставалось лишь надеяться, что отсутствие лишнего мага не станет для них роковым.

На севере загрохотали барабаны и запели бронзовые трубы, возвещая начало битвы.

Некоторые порождения это сбило с толку: они развернулись и нерешительно направились назад, очевидно прикидывая, стоит ли перейти реку вброд и присоединиться к своим. Большинство же ринулось к вожделенному оружию.

Огры неслись впереди, отшвыривая от себя мелкие порождения. Под ногами у них ловко шныряли крикуны, пытаясь обогнать своих гигантских собратьев.

Едва порождения достигли цели, как тут же стали как вкопанные, задрав головы и втягивая воздух. Иссейя напряглась. Запах Стражей ветер уносил в другую сторону, но порождения все равно могли их учуять – точно так же, как Стражи, благодаря испитой на Посвящении скверне, обладали способностью ощущать присутствие порождений тьмы.