Последний оплот

–Этот тот самый? – спросил Воронков у конвойного солдата. – Тот самый, что с побрякушками был?

–Точно он. Наш командир его и заарестовал. А ныне он побрякушки-то с себя снял, товарищ Воронков. Видать большая птица.

–Садитесь, – строго приказал Воронков Лабунскому. – Мне нужно знать кто вы такой?

–Но ваши солдаты завладели моими документами. И я не скрываю, что носил аксельбанты адъютанта.

–Я спросил вас кто вы такой? – снова задал вопрос Воронков.

–Поручик Лабунский, офицер для особых поручений при генерале Артифексове.

–Вот как? Поймали стало быть золотую рыбку! Из самого врангелевского штаба. Отпетый враг! Как оказались в Феодосии?

–Случайно. Отбился от штаба и не смог попасть в Севастополь. Потом узнал, что там красные и бежал в Феодосию.

–А здесь также красные, господин поручик. И вы решили сдаться, после того как сражались против народной власти? Хотите вымолить себе пощаду?

–Я ни о чем не просил, господин Воронков.

–Товарищ Воронков. Но ведь мы с вами не товарищи, не так ли?

Лабунский пожал плечами.

–Так вот, господин поручик, если конечно вы поручик, а не кто-то покрупнее. Староваты вы для простого поручика. Но дело не в этом. Мы разделяем военнопленных на две части. На «чисто-белых», это люди что постоянно служили врагам, и «бело-красных» что были в Красной армии, но по какой-то причине оказались среди белых. Вот вы у нас кто?

–Я «чисто-белый».

–И вы это признаете?

–Я сам не могу себя охарактеризовать. Но с весны 1918 года я служил у белых.

–А до весны 18-го чем изволили заниматься?

–Во время войны служил в кавалерии.

–Где именно?

–В лейб-гвардии уланском полку, – честно признался поручик.

–О! Так вы из дворян, господин поручик! Враг идейный. Чуждый элемент. Из тех про кого товарищ Лацис19 сказал, «истреблять поголовно как класс».

Лабунский не знал, кто такой товарищ Лацис и потому спросил:

–Мой отец был гимназическим учителем. Дед состоял офицером в русской армии.

–В императорской армии вы хотели сказать?

–Тогда иной русской армии кроме императорской не существовало.

Писарь товарища Воронкова записал все ответы Лабунского и попросил его подписаться.

–Если вы согласны с тем, что здесь написано, то поставьте подпись вот здесь.

Лабунский расписался. Воронков отдал приказ его увести.

Казармы Виленского полка.

Доктор Фарли.

День. 17 ноября, 1920 год.

В помещении казарм Лабунский снова встретил Васнецова.

–Как вы, поручик?

–Привели вот с допроса.

–И кто вас допрашивал? – спросил Васнецов.

–Некто по фамилии Воронков.

К ним подошел незнакомый поручик. Он услышал фамилию.

–Воронков? И вас не расстреляли?

–Как видите, нет.

–Тогда вас ждет нечто худшее, чем расстрел.

–И что это? – поинтересовался Лабунский.

–А красные мастера на такие сюрпризы. Сегодня 32 человека из наших в казармы не вернулись. Расстреляли на мысе Святого Ильи за городским кладбищем. И завтра будут стрелять. Но вы интересовались Красным крестом. Не так ли?

–Да. А что такое?

–Дак доктора к нам посадили из Красного Креста.…

–И где он? – вскричал Лабунский.

–Да вон сидит рядом с мадам Мендель.

Доктором оказался американский гражданин Грем Фарли. Он действительно был сотрудником Американской миссии Красного Креста в Феодосии.

–Доктор! Вы ведь из Красного Креста?

–I understand Russian very poorly.20

–Are you a doctor from the Red Cross? – спросил Лабунский.21

–That's right. I am an employee of the Red Cross mission. My name is Dr. Graham Farley. 22

Лабунский узнал, что София Николаевна фон Виллов не была расстреляна вместе с русскими представителями Красного Креста. Дело в том, что пять женщин сумели укрыться в американской миссии. Большевики не посмели расстреливать американских граждан. Из Москвы поступил строгий приказ – граждан США не обижать! А доктор Фарли попал под арест совершенно случайно во время городской облавы. Чекисты, которые его взяли, не понимали по-английски и потому загребли его вместе с другими.

–Mister Farley, Sofia Nykolaevna really alive?23

–Yes. She is in perfect health. She is fluent in our language. And it was not difficult for her to impersonate a US citizen. 24

Баронесса выдала себя за американку и потому оставалась надежда, что красные о ней не узнают.

–Я прошу вас, доктор, спасите Софию Николаевну.

–Но я сам арестован, господин поручик. Они не стали меня слушать.

–Скоро найдётся человек, понимающий по-английски с их стороны, и все прояснится. Вас освободят.

–Я много раз повторял, что я гражданин Соединённых Штатов. Неужели и этого они не понимают?

–Нет. Но иностранцев они не расстреливают. Я так думаю.

–Думаете?

–Вы ведь врач. Врача они не тронут. Но если они узнают, кто есть София Николаевна, то ей грозит расстрел. А может и нечто похуже расстрела.

–Я обещаю, что помогу ей. Неужели у кого-то поднимется рука на такую красивою и молодую девушку?

–Здесь расстреливали даже детей. И я думаю, что ныне это снова повторится.

–Русские ужасный народ. О! Простите меня. Я не то имел в виду, господин поручик.…

Феодосия.

Гостиница «Астория».