Последний оплот

–А ведь все могло быть по-другому. Не расстреляй он веру в себя, всё было бы не так, господа.

Врангеля не поняли.

–Вы о чем, ваше превосходительство?

–О чем? О том, что случилось в далеком 1905 году, господа. Мне потом говорили что не случилось никаких последствий того самого страшного 9 января 1905 года! Но вот они последствия! Мужики сбросили нас в море, господа. Русские мужики русские рабочие!

Присутствующие все еще не понимали барона. С чего это он вспомнил далекий 1905-й год?

–Вы говорите о покойном государе императоре, ваше превосходительство?

Барон ответил:

–Тогда во время Кровавого Воскресенья веру в царя многие утратили. Тогда и был нанесен страшный удар по монархии, который привел к тому, что мы имеем сейчас. А выйди Государь к рабочим, и выслушай он народ, ничего бы этого не было. Разве что царь стал бы более популярен. Вспомните, как окреп престиж его прадеда Николая Первого, после его появления во время холерного бунта на Сенатской площади! Но наш царь был только Николай Второй, а не второй Николай…

Севастополь.

Эвакуация.

13 ноября, 1920 год.

Пётр Лабунский 13 ноября занимался документами вместе с генералом Артифексовым. Небольшую часть вывезли, но остальное пришлось сжечь.

–Лично проследите за уничтожением этих бумаг. Вы меня слышали, поручик?

–Так точно, господин генерал. Солдаты уже жгут все во дворе.

–В порту твориться черт знает что. Но я уже зарезервировал для нас места на военном корабле миноносце «Витязь». Вы кстати может взять с собой еще одного человека.

–Кого?

–Это вам решать, поручик.

–Только одного?

–Я зарезервировал всего 10 мест, и знаете чего мне это стоило? Но воинские части грузятся по приказу командования в первую очередь. За солдат беспокоиться не стоит.

–А раненые?

–Насколько я знаю, их уже эвакуировали.

–Уже?

–Главнокомандующий приказал грузить раненых в первую очередь. Так что вы оказали своему подпоручику и его юнкерам огромную услугу. За них вам переживать не стоит. Но ведь вас интересует миссия Красного Креста и баронесса фон Виллов?

–Вы знаете, где она?

–Нет. Я пытался выяснить, зная вашу к ней привязанность, но мне этого не удалось.

–Но ведь она отправилась в Севастополь?

–Да. Но ныне сестры миссии помогают множеству людей. И отыскать её в такой суматохе невозможно. Простите, поручик, но я сделал все, что мог. И запомните, что утром 15-го ноября «Витязь» отходит. Ждать никто не станет. Запомните, поручик.

–Я все понял, господин генерал.

–Знаете, поручик, что сказал барон, по поводу того что мы имеем сейчас? Государь император в 1905 году «расстрелял» веру в себя. Каково сказано?

–Это он про события Кровавого воскресенья?

–Точно. Но не думаю, что мы пожинаем плоды всего одной этой ошибки, поручик. Все сложнее. Гораздо сложнее.

–Ошибок было много, генерал. Но царь Николай, которого прозвали Миротворцем как учредителя Гаагской конференции по разоружению, мог бы тогда принять депутацию мирных граждан, что шли к нему, как к защитнику с его портретами и иконами. Он этого не сделал. Положился на силу.

–Поручик, а большевики ведь убили гораздо больше людей, чем погибло во время Кровавого воскресенья. В десятки тысяч раз больше! И что? Они победили!

–Большевики пришли к власти благодаря насилию и террору. А вот царь был в глазах русского народа защитником сирых и убогих. Он предал их, а теперь эти сирые и убогие столкнули нас в море, генерал.

–Возможно, вы правы, поручик! Но сейчас нужно спешить. На чужбине у нас будет много времени для разговоров «почему?» и «кто виноват?»

Артифексов ушел в сопровождении офицеров. Во дворе он сел в автомобиль и уехал. Конвой ускакал следом. Поручик наблюдал за этим из окна и понимал, что больше на земле Крыма они не встретятся.

Прапорщик из канцелярии был недоволен тем, как медленно выносят бумаги, и приказал выбрасывать все из окна.

Лабунский обернулся к нему:

–Не стоит так торопиться, прапорщик. Если генерал покинул нас, то это не значит, что красные будут в городе через час.

–А когда они будут, господин поручик? – мальчишка чуть не плакал. – Когда? У меня здесь осталась мать. И как вывезти? Я так и не смог добиться у генерала помощи. Ему не до меня.

–Ваша мать в Севастополе? И перестаньте плакать. Вы офицер, а не барышня.

–Да. Простите, господин поручик.

–Вот, – Лабунский протянул ему свой пропуск на миноносец «Витязь». – Вот для вашей матери пропуск, господин прапорщик. Считайте, что генерал Артифексов принес это для вас.

–Мне?

–Да, берите!

–Но… как же вы? Вы, господин поручик?

–Это дополнительное место, на которое я имею право для одного человека. Вы воспользуетесь им для вашей матери. Для вас ведь место и так есть как для офицера штаба.

–Так точно, господин поручик!

–И проследите за уничтожением бумаг. Я отлучусь. У меня есть дело, прапорщик.

–Все будет сделано, господин поручик. Не беспокойтесь!

***

Лабунский через час пробрался в миссию Красного Креста. Там его направили к доктору Курнакову. Это был капитан медицинской службы с повязкой красного креста на рукаве мундира.

–Что у вас за дело, господин поручик?