Последний машинист

– А что больного-то?

Ляля удивилась.

– Ребенок умер.

– С чего ты взяла?

– Отец купил ботинки, но его ребенок умер или вообще не родился. И убитый горем отец продает вещи мертвого дитя. В этом, по-твоему, нет боли?

– Или же в счастливой семье два любящих родителя воспитали вредину, которой не понравились те ботинки, которые ей купили. И теперь эти ботинки надо продать, чтобы купить казюлечке-вреднюлечке новые. С моей сестрой так было постоянно, – Ментол сжал кулаки. Разжал. – И зачем во всем сразу искать трагедию?

Ляля задумалась, не ответила.

Все началось в школе. На уроке музыки. Да, нелогично. Лялин класс получил необычное для музыкального предмета задание. Небольшая предыстория этого задания: не любящая детей учительница, страдающая от приливов, устала от тех звуков, которые "эти умирающие лебеди" из 4А пытаются выдать за пение. Она придумала задание интересное и, самое главное, дарующие тишину (вернее, ограниченные шумы корпящего над заданием класса: шуршание бумаги, падение карандаша, перешептывание, нудайсписание и т.п.). Задание было таким: напишите, что вы представляете, слушая этот марш. Они послушали марш. И Лялю понесло. Она написала о заплутавшем отряде грибочков в рыжих шапках (она написала «шапках», а не «шляпках», потому что всегда считала, что шляпки у грибов больше похожи на шапки, а не шляпки). Отряд грибов в рыжих шапках (!) заблудился в разросшейся траве, когда маршировал навстречу процессии Его Величества Короля Леса. И так живенько все это описала Ляля, что получила лучшую оценку в классе. Четверку. Для Ляли это была настоящая радость. Мама и папа гордились ей. То – Лялин первый литературный успех. Дебют – и сразу триумф. В тот день Ляля поняла, что хочет писать.

Спустя много лет, страдая от творческого (да и личностного) кризиса, Ляля пыталась вспомнить, что именно тогда написала и что именно перед этим послушала. Она помнила, то был марш. Она помнила жирнобокую, но очень мелкую, в углу страницы, четверку. Помнила кухню, когда родители хвалили. Помнила, как представляла марш грибов. Она помнила, что ей удалось написать лучшее в классе сочинение. Но не помнила главного. Она не помнила, как ей удалось написать лучшее в классе сочинение.

Ее сочинение поместили в школьную стенгазету. Его даже отметили на заседании школьного литературного кружка. На нем было, правда, всего четыре человека. Четыре человека обсуждали четверку четвероклассница (четыре Ч). Руководила собранием Цапля (тогда ее звали не так, но это не имеет значения). Цапля тогда училась в старших классах. Цапля – сестра Ментола; и когда он набирал команду ПОП, она вспомнила о милой девочке с косичками и ее сочинении.

Ляля получила место в ПОП (никто не приписывает «е» на конце) благодаря детскому сочинению. Благодаря тридцати трем словам (в семь простых предложений). Ляля считала нечестным, что получила место так. Но спорить не стала; не в том положении была. Ляле нужны были деньги (ПОП щедро платит) и слава. Ляля хотела славы. Хотя понимала, что славы не заслужила. Та маленькая девочка, что писала о грибочках, была другим человеком. Ее даже звали по-другому. Та талантливая, заслуживающая почетного места в Партии Объеденных Поэтов девочка была другим человеком – другим человеком, за которого приняли Лялю.

«У тебя синдром самозванца, – как-то сказал ей Ментол. – Но ты заслужила то, что имеешь. Насчет большего не знаю. Но пока – ты на своем месте». Но Ляля не чувствовала себя на месте. Иногда. А иногда чувствовала. Иногда она была уверена, что Судьбой (Предназначением, Роком или как еще назвать) Партия Объединенных Поэтов была создана только для того, чтобы Ляля вступила в нее.

– Прости, что подвожу, – сказала Ляля. – Ты же знаешь, я ответственная. Я все напишу, все сдам. Мне нужно немного времени, вот и все.

– Творческий кризис?

– Не знаю… Такого со мной раньше не было. Раньше моим главным страхом был дефицит идей. Сейчас – и идеи вроде как есть, но писать не могу. Не хочу снова хоронить своих детищ.

– Меня не было три дня, Ляля, а ты успела забеременеть, выносить, родить и похоронить, – Ментол одобрительно кивал, почесывая подбородок, – быстро ты, мать, быстро. Работала бы с такой же скоростью, цены бы тебе не было.

Ляля смотрела на него. Сарказм, благодарность, обидулька, дружба, ненависть, уважение – глаза.

– Продолжай.