Последний ковбой Америки

Они вошли в кантину тихо. Их одежда была пропитана пряной пылью прерий, а тела — усталостью. В тот раз они, как и теперь, уселись за столик у окна. Младший сын алькаде только поставил на стол бутылку и стаканы, как от бара отделилась огромная лохматая туша бузотёра Джека, который уже успел порядком «намазать глаз». Подойдя к их столику, громила громко проговорил, обращаясь к маленькому и начисто игнорируя негра:

— Негритосам в нашем салуне находиться не положено.

Голубоглазый продолжал потягивать виски. Он даже не поднял головы на забияку, который явно нарывался на скандал. В следующее мгновение его стакан отлетел к стене, разбившись вдребезги.

— Скажи своему ниггеру, пусть убирается, — злобно прошипел Джек. Повернувшись, он подошёл к бару и вновь уселся на свой стул.

Негр начал медленно подниматься, но его приятель повелительно положил ему руку на плечо. Негр вновь опустился на стул.

Когда маленький вышел из-за стола, оказалось, что он вовсе не такой уж и маленький. Просто он выглядел хрупким на фоне необъятного негра.

— Кто устанавливает здесь порядок? — спросил он у бармена.

Бармен махнул в сторону хозяина: «Алькаде, сеньор». Американо подошёл к столу алькаде. Двигался он плавно, с ленцой. Так мог двигаться только человек, у которого в запасе была секунда. Тогда алькаде поразили глаза незнакомца. Жёсткие, безжалостные, цвета предзакатного мексиканского неба. По-испански он говорил с мягким кубинским акцентом.

— Этот боров сказал правду, сеньор?

— Нет, сеньор, — ответил алькаде. — Здесь мы радушно принимаем каждого, кто может заплатить.

— Я так и думал, — спокойно ответил американо и направился к бару. Он остановился в нескольких шагах от горлопана и чётко произнёс:

— Ты слышал, что сказал алькаде? Так что, парень, ты не прав. Мой друг останется здесь. А ты засунь язык в задницу и запей его виски. Бармен, налей ему стакан!

— Ах, так! — взвился Джек, и в его руке оказался револьвер.

Маленький американец сделал почти ленивое, но тем не менее неуловимое для глаза движение, и по бару раскатился звук выстрела. Джек начал медленно оседать, выпучив глаза и раскрыв от удивления рот. Когда его голова со стуком опустилась на деревянный пол, он был уже мёртв.

Американец бросил свой кольт в кобуру и вновь подошёл к алькаде:

— Прошу прощения, сеньор, за то, что мне пришлось нарушить спокойствие вашего заведения, — по-испански извинился он.

Алькаде посмотрел на разлёгшуюся на полу тушу, пожал плечами и спокойно ответил:

— Де нада. Ничего! Он сам напросился. Собаке собачья смерть. Жаль, что он так и не научился хорошим манерам…

Это было три года назад. У этого американца врождённая грация, как у его погибшего сына. И сверхъестественное владение оружием. Пожалуй, это самый быстрый револьвер, который ему приходилось видеть за свои шестьдесят с липшим лет. В его руках кольт жил как бы своей собственной жизнью. Хефе непременно взял бы его к себе в адъютанты.

Несколько раз в год друзья незаметно исчезали из деревни и так же неожиданно появлялись вновь. Иногда через несколько недель, а иногда и месяцев. И тогда у них бывало полно денег, которые они швыряли направо и налево. Виски текло рекой, весёлые девицы сменяли одна другую. Но с каждым разом старый алькаде замечал в них какое-то глубокое одиночество, неизбывную тоску, обречённость. Порой ему становилось их жалко. Они были совсем не похожи на других «весёлых ребят». Было заметно, что такая жизнь тяготит их.

И вот опять текила. Сколько ещё вылазок успеют они сделать, чтобы однажды не вернуться, не только в эту деревню, но и ни в одно другое место на земле?

* * *

Макс допил текилу и бросил в рот кружок лимона.

— Ну, и что мы имеем? — спросил он Майка.

— Недели три ещё протянем.

— Н-да… — Макс скрутил сигаретку и закурил. — Остаётся одно: взять банк с настоящими деньгами и рвануть, скажем, в Калифорнию или Массачусетс, или ещё куда-нибудь, где нас не знают. Ляжем на дно и подумаем, как жить дальше. Тут у нас деньги почему-то не задерживаются.

— Да… — согласно осклабился негр. — Уходят, как в прорву. Но то, что ты предлагаешь, — не выход. Нам надо разделиться. А то мы с тобой, как иголка с чёрной ниткой. Уже повсюду ищут негра и голубоглазого американца, похожего на мексиканца. Оставаться вдвоём всё равно что повесить на грудь табличку с нашими именами и выйти на улицу.

Макс вновь наполнил стаканы.

— Решил избавиться от меня, загорелый? — улыбнулся он невесело и отхлебнул обжигающей тростниковой водки домашнего приготовления.

Однако Майк оставался серьёзен.

— Если бы не я, то ты бы уже давно мог где-то осесть и начать нормальную жизнь, а не бегать, как заяц, преследуемый сворой гончих.

Макс сердито выплюнул лимонную косточку.

— По-моему, мы давно порешили не расставаться. Сорвём хороший куш и в Калифорнию.

В этот момент дверь с шумом распахнулась, и в бар ввалился отдувающийся, пыльный, рыжеволосый ковбой, заряженный неиссякаемой энергией.