Последний койот

— Я не знаю. Честно говоря, мне плевать. Не управлению это решать. Это мне решать, какого наказания я заслуживаю.

— Гарри, что это значит? Вы меня беспокоите.

— Не переживайте, я в ящик не пойду. Это не в моем духе.

— В какой ящик?

— Я не собираюсь пускать пулю себе в лоб.

— Из того, что вы мне сегодня рассказали, я вижу, что вы уже приняли на себя ответственность за то, что произошло с этими двумя. Вы не пытаетесь ее отрицать. По сути говоря, вы отрицаете отрицание. Это фундамент, на котором можно что-то выстроить. Но меня беспокоят эти разговоры про наказание. Вы должны жить дальше, Гарри. Что бы вы с собой ни сделали, их это не вернет. Так что самое лучшее, что вы можете сделать, это просто жить дальше.

Босх ничего не сказал. Он внезапно почувствовал, что устал от всех этих консультаций, от ее постоянного вмешательства в его жизнь. Его переполняли бессилие и горечь.

— Вы не против, если мы на сегодня закончим? — спросил он. — Я что-то неважно себя чувствую.

— Я все понимаю. Конечно. Но я хочу, чтобы вы кое-что мне пообещали. Пообещайте, что, прежде чем вы примете какое-то решение, мы с вами еще раз встретимся и поговорим.

— Вы имеете в виду решение о моем наказании?

— Да, Гарри.

— Хорошо, мы с вами встретимся и поговорим.

Он поднялся на ноги и попытался выдавить из себя улыбку, но она получилась больше похожей на недовольную гримасу. И тут он кое-что вспомнил.

— Да, кстати, простите, что не перезвонил вам тогда. Я ждал звонка и не мог занимать линию, а потом просто закрутился и забыл. Надеюсь, вы не хотели сообщить мне что-то важное, а просто звонили узнать о моем самочувствии?

— Не переживайте. У меня и у самой это из головы вылетело. Я звонила узнать, как вы тогда пережили разговор с Ирвингом. И еще хотела спросить, нет ли у вас желания поговорить про фотографии. Сейчас это все уже не имеет значения.

— Вы их посмотрели?

— Да. У меня возникла пара соображений, но…

— Я хотел бы их выслушать.

Босх снова опустился в кресло. Инохос некоторое время смотрела на него, обдумывая его предложение, потом все-таки решила продолжить:

— Они у меня в столе.

Она наклонилась, чтобы достать конверт с фотографиями из нижнего ящика стола, и на мгновение практически исчезла из виду. Потом выпрямилась и положила конверт на стол.

— Думаю, лучше будет, если вы их заберете.

— Ирвинг забрал у меня дело и коробку с вещдоками. Теперь у него в руках все материалы дела, за исключением этих фотографий.

— Кажется, вы то ли этому не слишком рады, то ли не очень ему доверяете. Это что-то новое.

— Так вы же сами говорили, что я никому не доверяю.

— Почему вы не доверяете Ирвингу?

— Не знаю. Я только что лишился подозреваемого. Гордон Миттел не убивал, так что я вынужден начать все с нуля. Я тут подумал о статистике…

— И?..

— Ну, я не помню точных цифр, но в довольно большом проценте случаев об убийстве в полицию заявляет тот, кто его совершил. Ну, к примеру, муж звонит в слезах и говорит, что у него пропала жена. И чаще всего оказывается, что он всего лишь плохой актер. Он сам ее убил и считает, что если он сам позвонит в полицию, то все сразу поверят, что он ни при чем. Возьмите для примера хоть дело братьев Мендес. Один из них звонит весь в слезах и соплях и говорит, что обнаружил маму и папу мертвыми. А потом выясняется, что это они с братцем их застрелили. Или вот еще был пару лет назад случай. Пропала маленькая девочка. Дело было в районе Лорел-Каньон. Разумеется, информация сразу же попала в прессу. Люди немедленно собрались и организовали поиски, и через несколько дней один из поисковиков, мальчик-подросток, живший по соседству, обнаружил ее тело под стволом упавшего дерева неподалеку от горы Лукаут. Оказалось, что он сам же ее и убил. Я за пятнадцать минут его расколол. С самого начала поисков ждал, кто же найдет тело. Против статистики не попрешь. Так что у меня был подозреваемый еще даже до того, как выяснилось, кто он.

— Тело вашей матери нашел Ирвинг.

— Вот именно. И он был знаком с ней до этого. Он как-то мне об этом рассказал.

— Эта теория кажется мне слегка притянутой за уши.

— Угу. Про Миттела тоже почти все так думали. Ровно до того момента, как выудили его из бассейна.

— Неужели у вас нет никакой альтернативной версии? Может, те двое, которые вели следствие с самого начала, были правы и ваша мать погибла от рук сексуального маньяка, искать которого оказалось бесполезно?

— Альтернативные версии есть всегда.

— Но вам всегда хочется первым делом обвинить кого-то влиятельного, человека из высших кругов. Возможно, в данном случае это не так. Возможно, это всего лишь подсознательное выражение вашего желания обвинить общество в том, что случилось с вашей матерью… и с вами.

Босх покачал головой. Он не желал этого слушать.

— Знаете, я сейчас не в состоянии выслушивать этот птичий язык, на котором вы, психологи, разговариваете. Я не… Давайте лучше поговорим о фотографиях, а?

— Простите.

Инохос посмотрела на конверт с таким выражением, словно могла разглядеть лежащие внутри снимки.