В сени выходим вместе. Кольд не принес с собой никакого светильника. Они ему не нужны? В дверном проеме за его спиной виднеется затянутое тучами ночное небо. Час до рассвета, не больше. Умно.
— Извини, красавица, — начинает было Кольд, но умолкает и вглядывается внимательнее. — А, так вы сняли кулон? — неодобрительно. Ему какое дело?!
Провожу пальцами по шее. Смутно припоминаю, проклятая цепочка порвалась и укатилась вместе с заколдованным камнем куда-то в угол, но искать и проверять, какого кулон теперь цвета… не до того как-то было.
— Вот и хорошо, — кивает наемник. Я не я буду, если ничего хорошего Кольд во всем происходящем не видит. — Тогда уходим все трое.
— Куда? — не выдержала я.
— Отсюда, — как ненормальной, объясняет мне Кольд. — Подальше. Пока не спохватились. Мы и так много времени потеряли.
— Да куда мы так торопимся, хотелось бы знать?
— В Костряки, — отрезал наемник. — А если тебе так хочется пожелать крестьянам доброго утра — можешь оставаться.
— Да ты!..
Выругаться мне помешал Тиан, который как бы невзначай оттеснил меня в сторону и с тревогой спросил:
— Погони не будет?
— Нет, — безмятежно ответил Кольд. — Матушка Глен хорошего зелья дала, до утра проспят. Кстати, она просила не бросать здесь нашу красавицу. Странно, не правда ли?
— А ты надеялся меня бросить, Кольд Союзник? — зло. Язвительно. Бессильно. То за меня заступалась девчонка, отданная Огню, то теперь молоденькая баньши, нашептавшая советы в уши выжившей из ума старухи… Обидно. Мерзко.
— Как получилось бы, — усмехается колдун. Замечает, как я разозлилась, бросает взгляд на Тиана и серьезнеет. — Уходим. Я увел лошадей к дороге, там же вещи.
— Сабля, — напоминает Тиан.
— Держи.
Уходим. Прочь отсюда, по лесной тропинке, мимо источника, у которого спит новый охранник. К дороге, возле которой нас ждут лошади и… свобода? Хотя бы временно, но ждет. Будьте же прокляты люди, которые заставили человека надеть ошейник на баньши своего Рода! Будьте прокляты! Я никогда не прощу унижения. Никогда.
ГЛАВА 7
26 — 27 ноября
Мы въехали в Костряки около полудня. Стража на воротах мирно дремала, прислонившись к стене — заходи кто хочешь, выходи кто угодно. Правду говорили — в костряковском отряде одно отребье собрано. И я вот теперь как они — феечье мясо. Эх.
То ли от недосыпа, то ли от нервов — мне все казалось, что за мной следят чьи-то глаза. Чушь, конечно. Кому я тут нужен-то? Не Князья же таятся, высматривают? Зачем им, если Кольд, их соглядатай, рядом, вон, таращится, усмехается.
— Не обращай внимания, Берсерк, — вновь угадал мои мысли тот. — Это Город тебя так встречает, оценивает. Тут всем по первой не по себе бывает. Особенно таким, как ты.
— Как он? — вскинулась Нара. — Это чего ж это в нем такого?!
— А вот это, милая, сама догадайся, — отрезал синеглазый колдун. — Таким как ты… менестрелям… положено знать такие легенды.
От меня не укрылась заминка колдуна, и я в очередной раз спросил себя: кто же все-таки Нара такая? На ком я женился, с кем связал жизнь? Спросить бы напрямую, но ведь не ответит, только сверкнет глазами да закусит губу. Она поняла, что я ненавижу ложь, но сказать правду не хочет. Молчит. Нара — Нара, за что ж мне такая…
Нара и Кольд тихо переругивались, а я осматривался, мне теперь в этом городе служить, пусть и недолго.
— Закрой глаза, — дохнуло в мое ухо. — Закрой глаза и прислушайся.
Я зажмурился, искренне надеясь, что моя лошадь умнее, чем кажется, что не понесет, не шарахнется…