Последний из Первых Миров - Эпоха Тишины. Том 2 (СИ)

Филони без труда достала флягу из кармана подруги, открыв его одним движением руки, все время и сама дрожа, стараясь делать все максимально быстро, но и аккуратно. Кайла выглядела не так плохо, как могло показаться издалека, тем более учитывая, что она была еще в сознании, и даже частично могла говорить. Филони дрожала по другой причине. Два года они были почти неразрывны с Тиадрамом, вместе решая многие вопросы в Ренбире, вместе обучаясь и сражаясь с Серпионом, являясь настоящими друзьями, дорогими друг другу людьми. Она часто помогала ему с перевязками после особенно жестоких тренировок своего наставника, и не раз тогда видела его кровь. Но то, что она видела теперь в его мертвых глазах, не шло ни в какое сравнение с тем, до чего его боями доводил Бог Природы. Впервые от вида этого к горлу черствой и недружелюбной Филони, прошедшей когда-то Шеагральминни, подкатывался ком. Она была в ужасе.

— Парнишка тоже жив. — на мгновение тяжелым и не менее взволнованным голосом отвлек Филони от скованных страхом мыслей Корть. — Залей в него зелья из моей крови, которое я дал тебе перед взлетом.

Корть приготовил это зелье у самой Шеагральминни, заранее предвидя подобный исход, тем более помня, кем на самом деле является Тиадрам. Только его могла спасти от забвения кровь владельца Красного Пламени, очищенная от Проклятья Забвения. Кровь его дяди, брата его отца Мерсера, о чем тот много раз думал, но чего так и не вспомнил. Даже это должно было измениться, когда он выпьет кровь Кортя. Это понимал и все еще молча сверлящий врагов взглядом молчаливый Дума, сопровождая холодными огоньками глаз каждое движение помогающей его жертвам Филони, будто желая им препятствовать, но останавливаемый на месте раскаленным взглядом готового защищать свою возлюбленную Кортя. Так или иначе, пока все шло согласно плану, и во вмешательстве Думы не было смысла.

— Переигрываешь, братец. — сильно напрягая лицо от злости, обратился уже к Думе Корть. — Мы оба знаем, что их смерть не входит в планы Дорана. Тебе незачем было доводить их до такого состояния.

— Нам обоим нет до них дела. — пронзил разум всех своих врагов металлический и тяжелый, до боли в ушах звенящий, злой баритон Думы. — Твой брат Дума сотни лет назад погиб в Бездне, и больше тебя не слышит. Как и его армия.

— Так, значит?.. Вот уж не думал, что услышу это от тебя. — крепко сжал зубы Корть.

— Не знаю, чему ты удивляешься. В прошлый раз ты пропустил мои слова мимо ушей, и я отсек те уши вместе с одурманенной головой. — взял меч в правую руку, и со звоном воткнул его в пол, Дума.

— Я страдал от Проклятья Забвения, которое с самого начала создавала Бездна. Но по-настоящему одурманен ей был ты! — удерживая меч на плече правой руки, указательным пальцем левой руки указал на брата Корть. — Мы были одинаково почитаемы, и одинаково бравы в бою. Ты был единственным живым существом во всем мире, кто мог бы сражаться со мной на равных. Даже Мерсер и Нис мне всегда уступали.

— Бахвалишься. — холодно ответил Дума.

— И из зависти ты принял сторону Дорана!? — махнув дрожащей от злости сильной рукой, продолжал свою пламенную речь Корть. — Чтобы отомстить Лорду Винторису за то, что он одарил тебя меньше нас!? Ты предал дар Дилион, данный тебе для защиты людей!

— Если бы ты открыл глаза пошире, ответ бы возник перед тобой сам. — медленно поднял левую руку тыльной стороной к врагам Дума.

— Ни один ответ не оправдает того, что ты сделал.

Дума молчал.

Филони уже успела помочь Кайле, и взяла на руки Тиадрама. Левой рукой она обхватила его спину, принимая самую его голову на своем плече, с болью в сердце разглядывая страшную рану на его лице. Перелом перегородки носа был внутренним, и вызывал, также, внутреннее кровотечение, из-за чего кожа вокруг поврежденной области была уже синюшной, пусть и закрывалась кровью на поверхности. Его глаза закатились, и все его тело медленно холодело. Но Филони верила своему возлюбленному, что наверняка видел куда больше ее, говоря, что друг ее был еще жив. Она судорожными движениями, теряясь в карманах своей схожей с боевым платьем формы, вынула оттуда правой рукой маленькую стеклянную склянку с горячей светящейся жидкостью алого цвета, аккуратно заливая ее в болезненно приоткрытый и неподвижный рот Тиадрама. В тот момент на несколько секунд весь зал собора затих, и только тяжелое и злое дыхание Кортя продолжало сотрясать ту тишину, с каждой секундой приобретая нотки все большего отчаяния. Ничего не происходило уже около десяти секунд. Так не должно было быть. Кровь Кортя должна была подействовать на тело Тиадрама мгновенно, и только больше от этой мысли росло печальное понимание ситуации самим Кортем, с чем он постепенно опускал голову. Только Филони продолжала трясти тело друга, не понимая, почему он так застыл, если все-таки был еще жив. Он будто…застыл во времени.

— Не я это начал. — с хрустом латной перчатки щелкнул пальцами Дума, с еще большим холодом и злобой в глазах насупившись.