Последний из Мраксов

– О! У него все прекрасно, будь уверен. Только позволь дать совет. Сделай свое домашнее задание на лето в эти три дня, потом можешь оказаться слишком занят.

Озадачив мальчика этим заявлением, дама скрылась за рамой. Подумав секунду, Том решительно достал перья и стопку пергаментов. В доме что-то явно творилось. Опять! Ну почему у них всегда что-то происходит, где Найджелус, там и приключения! Раньше вслед за Певереллом в гущу событий лез Регулус, теперь, видимо, роль компаньона придется взять на себя Тому, а ведь он совсем не любитель этих дел!

Первым человеком, которого Том увидел, спустившись к завтраку четыре дня спустя, был незнакомый парень. Шатен с огромными хитрыми глазами и тонкой ниточкой самых пижонских, из виденных когда-либо наследником Мраксом, усов. Ему было лет двадцать, может, чуть больше. Незнакомец улыбнулся ему, и мальчик сразу понял, что они никогда не поладят. Особенно его рассердило, что этот тип нагло расселся в кресле, которое последние пять лет занимал Регулус. В душу закралось нехорошее подозрение.

– Кто Вы? – даже не пытаясь казаться вежливым, поинтересовался мальчик.

– О, Марволо, не будь так жесток, – сладко улыбнулся этот тип. Он говорил с акцентом, совсем немного коверкая слова. – Странно, что дядя не предупредил тебя обо мне.

– Раз о Вас не упомянули, значит, Вы этого не стоите. И я не разрешал называть себя по имени.

– Меня зовут Тони. Антонин Долохов, – представился он, а в его голосе появился намек на угрозу. – И я не советовал бы тебе грубить мне. Знаешь, у меня очень-очень большое влияние на твоего опекуна, М-а-р-в-о-л-о.

– Те, кто думают, что имеют на Ная влияние, хорошо не заканчивают, То-они, – не остался в долгу Том.

Он уселся на свое место за столом, лихорадочно обдумывая ситуацию. Этот Антонин явно собирался занять освобожденное Регулусом место. Он не выглядел идиотом, способным поверить, что простой любовник может помыкать Певереллом как в голову взбредет, значит, была еще какая-то причина. Он что, шантажист? У Ная полно скелетов в шкафу, так же, как и у самого Тома.

В этот момент в столовую вошел Морфин, скривившись при виде Долохова, он кивнул ему и расположился рядом с племянником. Том знал, что ему стоило бы помолчать, но не выдержал. Мысль о том, что замену Регулусу нашли так скоро, что Найджелус так быстро забыл его поцелуй, приводила в ярость.

– Милорд, что это? – поинтересовался он, кивнув в сторону Антонина.

Тот высокомерно вскинул бровь, а дядя с трудом подавил улыбку.

– А это, Марволо, мистер Долохов. Он собирается стать частью нашей семьи.

– Не собираюсь, а скоро стану, мистер Мракс, – сощурился Долохов. – И вам лучше вести себя более мягко ко мне, если не хотите покинуть этот дом в ближайшие дни.

– Обращайтесь к дяде правильно, – возмутился Том. – Да что тут творится? Почему этот тип так нагло ведет себя, а вы не поставите его на место?!

– Потому что твой опекун выполняет все его капризы, да и вообще ведет себя, как влюбленная кошка, – скривился Мракс.

– Влюбленная кошка, Морфин?

Найджелус не изменил своей привычке появляться в самый неподходящий момент. Он подозрительно оглядел присутствующих и улыбнулся Антонину.

– Они не обижали тебя, Тони?

– Твои родичи как всегда враждебно настроены, любовь моя, – сладко улыбнулся Долохов, кинув торжествующий взгляд на Тома. – Но я смиряюсь с этим.

– Это ты повел себя слишком нагло! – воскликнул Том. На его локоть вдруг легла дядина рука, придерживая. Он удивленно посмотрел на Морфина. Казалось, дядя беспокоился за него.

– Может быть, тебе стоит успокоиться и позавтракать в своей комнате, Марво-оло, – предложил Антонин.

Том вскочил. Это не лезло ни в какие ворота. Наказывать и делать ему замечания имел право только Найджелус и никто другой! Чтобы какой-то чужак указывал ему, что делать, в родном доме?! К его ужасу Найджелус кивнул, подтверждая слова этого типа. Впрочем, в следующую секунду Певерелл уже возразил ему:

– Какая чушь, Марволо позавтракает с нами, мы с ним все-таки больше месяца не виделись.

Том не упустил ни промелькнувшей на лице наглого гостя растерянности, ни блеснувший торжеством взгляд Морфина.