Последний идальго

– В общем, запихнули меня в фургон с решетками. Внутри - битком. Из нашей деревни человек пять. Потом лагерь три месяца, а после отбор. Меня и еще человек десять оставили. Остальным раздали автоматы да погнали в долину. А нас в другой лагерь перевезли, так и оказался в бригаде Тигров.

– Чем занимались? – деловито поинтересовался Диего.

– Там один бизнес. За него и бойня вся эта бесконечная, – чем больше Муту говорил, тем спокойней ему становилось, – конвои бензовозов сопровождали, дороги зачищали от засад, вышки нефтяные охраняли. Восемь лет, пока не ранили. Для таких, как я, в госпитале места не нашлось, там тяжелых некуда было класть. Рядом тенты натянули на деревья, чтобы врачам далеко не бегать, да подстилки бросили. Доктор только через три дня появился, глянул, а колено, как арбуз уже, гноиться начало. Ампутация, говорит, – сам того не замечая, Муту потер колено, – ну я и бросил в него кружкой. От злости, наверно, или от страха. Охрана сразу забегала, поначалу думали, что без глаза доктор останется. Если бы я не из Тигров был, прям сразу меня и порешили, врачей там раз два и обчелся. Хорошо кто-то в бригаду позвонил. Спасибо парням, ночью подогнали пикап, меня по-тихому в кузов забросили и вывезли из лагеря. Дальше на попутках домой добирался. А там уже бабушка отходила отварами да снадобьями.

– Она у тебя колдунья? – впервые за весь вечер Муту заметил нотки интереса в голосе Диего.

Он вскинул голову и, сдерживая возмущение, возразил:

– Она сангома!

– Да у вас там это одно и то же, – лицо Диего тронула улыбка, – и каким же даром бабка тебе наградила?

– Никаким, – буркнул Муту, отворачиваясь. Надеясь больше не возвращаться к этой теме, продолжил, – отлежался, начал отцу помогать понемногу. А что толку? То правительственные солдаты выгребут все, что найдут, то из пустыни налетят. Ну и сборщики вождя, конечно, никуда не делись. Пока в Тиграх служил, хоть концы с концами сводили, в общем, жизни вообще не стало, – он покачал головой, – как-то вечером бабушка всех созвала и говорит, сдохнем тут все, если не уберемся побыстрее. Собрали все, что было, деньги, украшения семейные, все до последнего гроша, чтобы контрабандистам заплатить.

– Ты же почти калека, зачем тебя отправили? У тебя что, братьев нет?

– Был, – хмуро ответил Муту и проводил взглядом прошедшего мимо них одинокого прохожего.

Солнце давно скрылось за горизонтом, и Муту был рад надвигающимся сумеркам. И тому, что старик сейчас не видит его лица.

– Устроился на фабрику грузчиком, таскал ящики, – наконец продолжил он, уже бодрым голосом, – почти полгода работал. Потом колено стало отекать сильно, ходить не мог. Отлежусь пару дней, денек поработаю. Но через неделю начальник сказал идти в кассу за расчетом. Другой работы найти не смог.

– В госпиталь ходил?

Муту скривил губы в усмешке.

– Ходил! Попросили страховку. Сказал – нету! Тогда, спрашивают, на кого счет выписывать? – Его хриплый невеселый смех скорее подошел бы беззубому старику, чем молодому парню. – Хотел бы я иметь счет или страховку! – он с силой отбросил носком ботинка валяющийся на земле окурок.

– Продолжай, – сказал Диего, задумчиво глядя вдаль.

– Пробовал торговать всяким, – Муту замялся, – не моё это, клянчить, за руки хватать.

Он брезгливо поморщился и сплюнул.

– Тут Гаджи подвернулся, видно узнал, что я на мели. Он вечно среди мантеросов[2] ошивается.

– А, это твой друг-грабитель!

Муту вскинул голову, собираясь возразить, но холодный взгляд темных глаз остудил его пыл:

– Да, он. Сказал, есть крупное дело. А мне, если честно, уже все равно было, денег давно не видел. Если бы не Саид и Даким… – Говорить о том, что последнее время жил за счет друзей, не хотелось.

– А в итоге гонялись по парку за девчонкой, – подытожил за него Диего. – Готов биться об заклад, что есть сотня более простых способов грабить людей.

Повисла тишина. Едкие замечания старика больше не задевали. Муту заботило лишь одно: сколько заплатит старик, и было наплевать, чем придется заниматься. Загудели, нагреваясь, лампы в фонарях, и желтый, пока еще тусклый свет, прорезал наступающий сумрак.

– Судя по рассказу, выбирать тебе не приходится. Ну что же, твои проблемы я решу. Но откуда мне знать, что в нужный момент ты не превратишься в перепуганного истукана, как прошлой ночью?

Глядя в сузившиеся глаза старика, Муту не знал, что ответить.

– Не превращусь, –выдавил он из себя наконец, – лучше сдохну.

– Лучше сдохни, – повторил за ним Диего.

И хотя сейчас он совершенно не походил на исчадие ада, Муту вдруг подумал, что все это нереально: парк, странный старик, тусклый свет фонарей. Будто ему снится очередной страшный сон, навеянный бабушкиными сказками. «Осталось, только чтобы старик поднялся, выхватил меч и отрубил мне голову», – хмуро подумал он.

Но вместо этого Диего вытащил из кармана пухлый конверт.

– Аванс.