Последний довод королей

– Наставник Глокта! Вы не представляете, как я обрадовался, когда сообщили о вашем приходе. С вашего прошлого визита я успел сильно соскучиться. Мне так не хватало вашей… прямоты. Я восхищаюсь вашей… преданностью службе. – Он лениво махнул рукой в сторону окна. – В период войны, нельзя не признать, буква закона теряет однозначность. Даже когда у ворот столицы стоят гурки, вы не оставляете благородного труда на посту инквизитора его величества? Полагаю, вы вновь пришли по поручению архилектора?

Глокта помедлил.

«Но только в силу привычки. Пришла пора повернуться своей кривой спиной к инквизиции. Как назовет меня Сульт? Предателем? Несомненно, предателем, если не хуже. Вот только человек в первую очередь должен быть верен себе. Я уже достаточно пожертвовал собой».

– Нет, ваша милость, я пришел от имени и по поручению Занда дан Глокты. – Не дожидаясь приглашения, он подошел к столу, выдвинул из-под него стул и сел.

«Не до любезностей».

– Если честно, мне нужна ваша помощь.

«А если уж совсем честно, ты – моя последняя надежда».

– Моя помощь? Уверен, что у вас есть могущественные друзья.

– Горький опыт подсказывает, что могущественные люди друзей себе позволить не могут.

– Как ни прискорбно, это так. Ни моего, ни вашего поста не получить, не убедившись предварительно, что в конце концов каждый сам за себя. – Маровия снисходительно смотрел на Глокту, садясь в собственное высокое кресло.

«Ему не ввести меня в заблуждение. Улыбка верховного судьи – что хмурый взгляд его преосвященства: не сулит ничего хорошего».

– Нашими друзьями должны стать те, кто может принести нам пользу. Учитывая это, чем же я могу помочь? И – что не менее важно – чем вы можете помочь мне в ответ?

– Объяснить нелегко… – Ногу схватила судорога, и Глокта поморщился, выпрямляя под столом израненную конечность. – Позволите ли говорить совершенно откровенно, ваша милость?

Маровия задумчиво погладил бороду.

– Истина – ценность довольно большая и редкая. Поражаюсь, как человек вашего положения и опыта запросто готов ее мне предоставить. Ведь я, если можно так выразиться, стою по другую сторону забора.

– Однажды мне сказали, что, заблудившийся в пустыне берет воду у того, кто ее предложит. Неважно, из какого она источника.

– Вы заблудились? Тогда говорите откровенно, наставник, а я гляну, осталось ли у меня в графине, чем вас угостить.

«Это еще не гарантия помощи, но на большее от бывшего врага и надеяться было глупо. Итак, время… исповеди».

Глокта перебрал в уме события последних двух лет.

«Какая грязь, позор и ужас. С чего начать?»

– Некоторое время назад я заметил кое-какие шероховатости в делах достопочтенной гильдии торговцев шелком.

– Прекрасно помню сие прискорбное дело.

– Расследуя это дело, я выяснил, что гильдия финансировалась одним банком. Очень богатым и влиятельным банком. «Валинт и Балк».

Глокта внимательно следил за реакцией судьи, однако по взгляду собеседника прочесть не смог ничего.

– Представьте, мне известно о существовании такого учреждения.

– Я заподозрил, что они замешаны в преступлениях гильдии. Об этом, собственно, мне прямо сказал магистр Каулт перед своей безвременной кончиной. Но его преосвященство не пожелал продолжить расследование. Излишне запутанное дело в непростое время. – Левый глаз Глокты задергался и начал слезиться. – Прошу меня простить, – сказал он, смахивая слезу. – Вскоре меня командировали в Дагоску, возглавить оборону города.

– Ваши усилия в том деле несколько меня встревожили. – Маровия кисло пожевал губами. – Поздравляю, вы проделали огромную работу.

– Не могу в полной мере принять похвалы. Задание архилектора было невыполнимым. Окруженная гурками, Дагоска кишела предателями.

Маровия фыркнул.

– Сочувствую.

– Если бы хоть кто-то посочувствовал тогда моему делу… но нет, все были заняты здесь, грызлись между собой, как обычно. Защитные сооружения Дагоски пребывали в состоянии, далеко не подходящем для обороны. Я бы не сумел их восстановить без денег…

– Его преосвященство не пошел вам навстречу.

– Его преосвященство не вложил ни марки. Зато в час нужды ко мне нежданно-негаданно пришел благодетель, которого я никак не желал.

– Богатый дядюшка? Какое счастье.

– Не совсем дядюшка… – Глокта облизал солоноватую на вкус прореху на месте переднего зуба. «Вот и полилась правда, как дерьмо из прорванного нужника». – Богатым дядюшкой стал не кто иной, как банкирский дом «Валинт и Балк».

Маровия нахмурился.

– Они заняли вам денег?

– Лишь благодаря их щедрости я сдерживал вторжение столь долго.

– Памятуя о том, что могущественные люди не могут позволить себе друзей, спрошу: что получали взамен банкиры?

– По существу? – Глокта невыразительно посмотрел на верховного судью. – Все, чего бы ни захотели. Вскоре, вернувшись из Дагоски, я взялся за расследование смерти кронпринца Рейнольта.

– Ужасное преступление.

– В котором повешенный посол Гуркхула был абсолютно невиновен.

– Неужели? – едва-едва заметно удивился Маровия.