Последний довод королей

— Мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями поединка, — прокричал Круммох. — Нынешний бой положит конец этой войне и кровопролитию между Бетодом, называющим себя королем Севера, и Свирепым, который выступает от имени Союза. Если верх одержит Бетод, осада будет снята и Союз уйдет с Севера. Если победит Свирепый, ворота Карлеона откроются, и Бетод подчинится власти Союза. Я верно говорю?

— Да, — ответил Вест.

Его голос звучал тихо в этом широком пространстве.

— Ну да. — Бетод на бастионе лениво махнул рукой. — Начинай, толстяк.

— Назовите себя, бойцы, — прокричал Круммох, — и опишите свое происхождение.

Логен сделал шаг вперед. Это был трудный шаг, словно он шел против очень сильного ветра, но он все-таки шагнул, откинул голову и взглянул прямо в перекошенное лицо Наводящего Ужас.

— Меня называют Девять Смертей, и нет числа тем, кого я убил.

Он произносил слова приглушенно и сухо. В его бесстрастном голосе не было гордости, но не было и страха. Холодные факты. Холодные, как зима.

— Десять раз я вызывал бойцов на поединок, и во всех поединках одержал победу. В этом круге я победил Шаму Бессердечного, Рудду Тридубу, Хардинга Молчуна, Тула Дуру Грозовую Тучу, Черного Доу и многих других. Если я буду перечислять всех названных, кого я отправил в грязь, мы останемся здесь до завтрашнего рассвета. Нет человека на Севере, который не знал бы обо мне.

Лицо гиганта не изменилось. Ничего особенного, кроме обычных гримас.

— Меня называют Фенрис Наводящий Ужас. Все мои достижения в прошлом.

Он поднял раскрашенную руку, сжал огромные пальцы, и вены на его синей руке надулись, как узловатые корни дерева.

— Этими знаками великий Гластрод отметил меня как избранного. Этой рукой я разбивал статуи Аулкуса. Теперь я убиваю маленьких людишек в маленьких войнушках. — (Логен заметил, как он пожал массивными плечами.) — Такова моя история.

Круммох посмотрел на Логена и вскинул брови.

— Отлично. Какое оружие вы принесли для поединка?

Логен поднял свой тяжелый меч, выкованный Канедиасом для войны с магами, и протянул его, выставив на свет. Полоса тусклого металла слегка поблескивала в лучах бледного рассветного солнца.

— Вот этот клинок.

Он воткнул меч в землю между собой и Фенрисом.

Наводящий Ужас бросил свой мешок, он упал и раскрылся. Внутри оказались большие черные пластины, усеянные шипами, покрытые рубцами и потертостями.

— Вот эти доспехи.

Логен взглянул на груду черного металла и облизнул пересохшие губы. Если выпадет жребий, Наводящий Ужас получит меч, а Логену достанется груда бесполезных доспехов, к тому же слишком больших для него. Что он тогда будет делать? Прятаться за ними? Оставалось лишь надеяться, что фортуна не изменит ему сейчас.

— Отлично, мои молодцы. — Круммох поставил свой щит на ребро, придерживая за край. — Какая сторона, разрисованная или пустая, Девятипалый?

— Разрисованная.

Круммох крутанул щит и оставил его вертеться. Щит повернулся раз, потом другой, потом еще — разрисованная сторона, пустая, разрисованная, пустая… Надежда и отчаяние сменяли друг друга. Потом вращение стало замедляться, щит закачался и упал. Он упал разрисованной частью вниз, пустой вверх, его ремни безвольно болтались.

Вот она, переменчивая фортуна.

Круммох поморщился и взглянул на гиганта.

— Ты одержал верх, здоровяк.

Наводящий Ужас взялся за меч Делателя и вытащил его из земли. Оружие выглядело игрушечным в его чудовищной руке. Выпученные глазища Фенриса взглянули на Логена, огромный рот перекосился в подобии улыбки. Он бросил меч к ногам Логена, и клинок упал в грязь.

— Забери свой ножик, карлик.

Ветер доносил отзвуки возбужденных голосов.

— Все, — проговорил Доу вполголоса, но слишком громко для взвинченных нервов Ищейки. — Они начинают.

— Я сам слышу! — отрезал Ищейка, сматывая веревку кругами, чтобы бросить ее.

— Ты умеешь с этим обращаться? Мне не надо, чтобы она свалилась на меня.

— Неужели?

Ищейка подергал веревку, проверяя на прочность.

— Я как раз собирался закрепить один конец на стене, а второй на твоей крепкой башке.

Он раскрутил веревку по кругу, потом шире, выпустив часть ее из руки, приподнял и бросил. Конец взлетел вверх очень аккуратно, веревка стала раскручиваться за ним вдоль крепостной стены. Ищейка сморщился, услышав, как конец со стуком упал в проход за парапетом, но никто на шум не вышел. Он потянул за веревку. Она подалась на шаг или два и зацепилась. Держалась прочно, как якорь.

— С первого раза, — сказал Молчун.

Ищейка кивнул, не смея поверить в удачу.

— А что такого? Кто тут первый?

Доу усмехнулся.

— Тот, кто закрепил веревку.

Когда Ищейка начал взбираться, он осознал все смертельные опасности подъема по этой стене. Если крюк сорвется, он упадет вниз. Если веревка окажется недостаточно надежной, он упадет вниз. Если кто-нибудь заметит его сверху, они дождутся, пока он достаточно продвинется, и перережут веревку. Или подождут, пока он залезет наверх, чтобы перерезать ему горло. Или они уже поставили там дюжину здоровых парней, чтобы захватить пленника, какой бы идиот ни удумал пробраться в город в одиночку.