Последний довод королей

Вест за ночь не сомкнул глаз. Он впал в странное состояние мучительной, населенной призраками бессонницы, которая следует за полным истощением сил. После того как все распоряжения были отданы и наступила тишина, он сел писать письмо сестре при свете единственной лампы. Он хотел извиниться, выразить сожаление, попросить прощения. Он сидел с пером над листом бумаги, забыв о времени, но слова не шли. Он хотел бы выразить все, что чувствовал, но сейчас он не чувствовал ничего. Теплые таверны Адуи, карты на залитом солнечным светом дворе. Саркастическая улыбка Арди. Все это, казалось, было тысячу лет назад.

Северяне уже вовсю трудились, подстригая траву в тени крепостных стен, и пощелкивание их ножниц напомнило Весту работу садовников в Агрионте. Они готовили круг диаметром в дюжину шагов, выстригая все до основания: площадку, понял он, где должен состояться поединок. Через пару часов на этом пятачке решится судьба Севера. Очень похоже на фехтовальный круг, только скоро он будет залит кровью.

— Варварский обычай, — пробормотал Челенгорм. Очевидно, он тоже подумал об этом.

— Правда? — недобро откликнулся Пайк. — А я только что думал, какой цивилизованный обычай.

— Цивилизованный? Когда два человека жестоко убивают друг друга перед толпой?

— Лучше, чем когда рубят друг дружку целой толпой. Если дело решается убийством одного человека, это хороший конец войны.

Челенгорм вздрогнул и подул на сложенные руки.

— Все-таки слишком много зависит от двух человек, дерущихся друг с другом. А если Девятипалый проиграет?

— Тогда, я думаю, Бетод получит свободу и уйдет, — произнес Вест грустно.

— Но он вторгся в Союз. Он искромсал тысячи человек. Он заслуживает наказания.

— Люди редко получают то, чего заслуживают.

Вест подумал в этот момент о костях принца Ладислава, гниющих в болоте. Порой ужасные преступления остаются безнаказанными, и лишь за немногие, по прихоти переменчивого случая, воздается сполна. Он запретил себе об этом думать.

Какой-то человек сидел на пологом склоне спиной к городу. Он ссутулил плечи под поношенной курткой, такой тихий, так глубоко погруженный в себя в неярком утреннем свете, что Вест едва заметил его.

— Я догоню вас, — сказал он Пайку и Челенгорму, сходя с тропинки. Трава, покрытая бледным пушистым инеем, похрустывала под его сапогами при каждом шаге.

— Присаживайся. — Пар от дыхания окутал потемневшее лицо Девятипалого.

Вест присел на холодную землю рядом с ним.

— Ты готов?

— Я выходил на поединок раз десять. Но так и не знаю, как подготовиться к этому. Лучше всего просто сесть, позволить времени медленно тащиться вперед и стараться не обмочиться.

— Да, думаю, мокрые штаны на арене — это как-то неловко.

— Ага. Но лучше, чем пробитая голова.

Истинная правда. Вест, конечно, слышал о северных дуэлях. Он вырос в Инглии, где дети шепотом рассказывали друг другу страшные истории о поединках. Но он смутно представлял, как все происходит в реальности.

— А как это делается?

— Размечают круг. По краям круга стоят люди со щитами, половина с одной стороны, половина — с другой, и следят, чтобы никто не сбежал, пока все не закончится. Двое заходят в круг. Тот, кто погибает, проиграл, если другому вдруг не захочется проявить милосердие. Но вряд ли сегодня такое случится.

Тоже не поспоришь.

— Чем ты будешь сражаться?

— Каждый приносит свое оружие. Любое. Затем бросают жребий, и тот, кому он достанется, берет оружие, какое хочет.

— То есть ты можешь сражаться оружием своего противника?

— Это бывает. Я убил Шаму Бессердечного его собственным мечом и был ранен копьем, которое сам принес на поединок с Хардингом Молчуном.

Он потер рукой живот, словно от воспоминаний ему стало больно.

— Продырявят тебя твоим копьем или чужим, болит-то одинаково.

Вест задумчиво положил руку на свой собственный живот.

— Да.

Некоторое время они сидели в молчании.

— У меня есть к тебе просьба.

— Говори.

— Не могли бы вы, ты и твои товарищи, держать за меня щиты?

— Мы?

Вест бросил взгляд на карлов в тени стены. Казалось, что их большие круглые щиты трудно даже поднять.

— Ты уверен? Я не делал этого ни разу в жизни.

— Возможно, но ведь ты знаешь, на чьей ты стороне. Здесь немного тех, кому я могу доверять. Большинство парней до сих пор не решили, кого они ненавидят больше, меня или Бетода. Надо всего лишь подтолкнуть меня, когда надо, или дать мне упасть. И все будет кончено. В том числе и со мной.

Вест выдохнул, надувая щеки.

— Мы сделаем все, что можем.

— Хорошо. Хорошо.

Снова повисло холодное молчание. Луна бледнела и таяла над черными холмами, над черными деревьями.

— Скажи мне, Свирепый. Как ты считаешь, человек должен платить за то, что он сделал?

Вест резко вскинул голову. Тут же мелькнула абсурдная и болезненная мысль о том, что Девятипалый имеет в виду Арди, или Ладислава, или обоих. В полутьме взгляд северянина казался обвиняющим, но потом страх Веста утих. Конечно, Девятипалый говорил о самом себе, как любой человек в таких обстоятельствах. В его взгляде сквозила вина, а не обвинение. У каждого человека есть ошибки, которые преследуют его.