Последний довод королей

— Умоляю, не зови меня так! Как ты попал в королевский дворец? Я думал, ты служишь в страже лорда Брока.

— Должность была не по мне, — ответил Горст своим необычно высоким голосом. — К счастью, несколько месяцев назад освободилось место в рядах рыцарей-телохранителей, ваше ве…

В голову Джезалю пришла одна идея. Он огляделся и никого не заметил: в саду было тихо, как на кладбище, аркада напоминала коридор крипты.

— Бремер… могу я называть тебя так?

— Полагаю, мой король вправе называть меня как ему угодно.

— Тогда… можно попросить тебя об услуге?

Горст удивленно моргнул.

— Только скажите, ваше величество.

Услышав, как открылась дверь, Джезаль резко обернулся. Из тени под колоннаду, мягко поскрипывая доспехами, вышел Горст. За ним — фигура в плаще с капюшоном. Стоило ей откинуть капюшон, как в сердце Джезаля проснулась былая страсть. В лучике света из окна он видел правильный изгиб скул, уголок рта, нос, блестящие глаза.

— Спасибо, Горст, — произнес Джезаль. — Можешь идти.

Гигант хлопнул себя по груди кулаком и вышел в дверь. Не первый раз Джезаль тайно встречался с Арди, но сейчас обстоятельства изменились. Он не знал, закончится ли свидание поцелуем и нежными словами, или все просто закончится. Начало было не слишком хорошим.

— Ваше августейшее величество, — иронично произнесла Арди. — Какая небывалая честь. Мне упасть ниц или сделать книксен?

От звука ее голоса у Джезаля, как и прежде, перехватило дыхание.

— Книксен? — выдавил он из себя. — Ты хоть знаешь, как он исполняется?

— Нет, если честно. Меня не готовили для жизни в высшем обществе, и недостаток образования просто убивает. — Нахмурившись, Арди ступила в затененный сад. — Еще девочкой я порой позволяла себе несбыточные мечты, что однажды меня пригласит к себе в гости, во дворец, сам король, и мы с ним станем есть изысканные пирожные, пить дорогие вина и до глубокой ночи вести утонченные разговоры о разных важных вещах. — Прижав к груди руки, Арди часто-часто заморгала. — Спасибо, что позволил хотя бы ненадолго исполниться жалким мечтам бедной нищенки. Остальные попрошайки не поверят, если расскажу!

— Все мы потрясены таким поворотом событий.

— О, безусловно, ваше величество.

Джезаль поморщился.

— Хоть ты не называй меня так.

— И как следует к вам обращаться?

— Меня зовут Джезаль. Просто Джезаль. Пожалуйста…

— Если такова ваша воля… Ты обещал, Джезаль, обещал, что не бросишь меня.

— Помню, что обещал, и слово свое сдержу… вот только… — Король, или не король, но он, как всегда, не мог подобрать красивых слов и потому просто выпалил: — Я не могу жениться на тебе! Женился бы, если… — он беспомощно всплеснул руками, — если бы не случилось то, что случилось. Теперь я уже ничего не могу поделать. Не могу жениться на тебе.

— Ну разумеется. — Она горько усмехнулась. — Обещания — для детей. Я и не думала, что ты сдержишь слово. Даже в самых безумных мечтах не смела такого представить. Вообразить страшно: король и девушка-крестьянка. Абсурд. В самой пошлой романтической книжке такого не встретишь.

— Это не значит, что больше мы не увидимся. — Джезаль нерешительно шагнул ей навстречу. — Жизнь изменилась, но можно ведь улучать мгновения… мгновения, когда мы можем быть вместе. — Он коснулся ее лица и ощутил знакомый трепет, укол совести. — Для нас все останется по-прежнему. Не волнуйся, обо всем позаботятся…

Она заглянула ему в глаза.

— То есть… ты предлагаешь стать твоей шлюхой?

Джезаль отдернул руку.

— Нет! Конечно же, нет! Я имею в виду… ты бы могла быть… — Он лихорадочно искал более удачное слово. — Моей любовницей?

— А, понятно. И что будет, когда ты женишься? Какое слово для меня подберет королева? — Джезаль нервно сглотнул и посмотрел себе под ноги. — Шлюха есть шлюха, как ты ее ни называй. Быстро надоедает, и еще быстрее ее можно заменить на другую. А когда ты устанешь от меня и подберешь других… любовниц. Как они будут меня называть? — Арди печально усмехнулась. — Я отребье, изгой, и помню об этом, но ты, похоже, думаешь обо мне еще хуже.

— Я не виноват. — У него на глазах выступили слезы и было сложно сказать, от боли или облегчения. Скорее всего горький привкус и того, и другого.

— Конечно, нет, я тебя и не виню. Я виню себя. Мне-то казалось, что у меня в жизни всегда черная полоса, но брат был прав: я просто не умею выбирать. — Арди посмотрела на него тем же оценивающим взглядом темных глаз, каким наградила при первой встрече. — Я ведь могла найти мужчину получше, однако выбрала тебя. Ничему меня жизнь не учит.

Она большим пальцем утерла слезу у него со щеки. Как тогда, когда они расстались в парке, под дождем. Правда, в тот раз была надежда, что однажды они встретятся вновь. Теперь и ее не осталось. Вздохнув, Арди опустила руки и мрачно посмотрела на темный сад.