Последний довод королей

Взгляд Канедиаса как будто ужесточился, и Глокта вздрогнул. Полковник вспомнил кошмарное путешествие в Дом Делателя, рисунки из металла на полу, вращающиеся кольца во тьме. Он вспомнил, как, не поднимаясь по лестнице, встал на крыше, высоко над городом.

— Значит, вы его не нашли? — спросил Глокта. Во рту у него пересохло.

— Нет, Семени на краю мира не было!

— И что после?

— Все! Мы перевалили обратно через горы, сделали плот и поднялись по великой реке Аос к морю. В Халцисе наняли корабль, и вот я здесь, сижу перед вами!

Глокта внимательно вгляделся в лицо узника.

«Он что-то не договаривает. Я это вижу».

— Что вы мне еще не поведали?

— Я рассказал все! У меня нет таланта скрывать правду!

«Это точно, на лице написано: лжет».

— Если ваш контракт завершился, почему вы не покинули город?

— Потому что… Потому что… — Взгляд навигатора заметался по комнате.

— О, горе мне, горе. — Глокта со всей силой, какая имелась в искалеченной руке, опустил кувалду на большой палец Длинноногого. Навигатор вылупился на расплющенную частичку собственного тела.

«Ах, этот прекрасный страшный момент, пауза между тем, как разбиваются кости и приходит боль. Вот оно, вот сейчас, сейчас…»

Длинноногий истошно завопил и задергался. Его перекосило.

— Я знаю, что вы чувствуете, — произнес Глокта, пошевелив уцелевшими пальцами ног в пропотевших сапогах. — Правда, знаю. И потому сочувствую. Сначала ослепительная вспышка боли, потом вас накрывают тошнота и головокружение, затем от сломанной кости расходятся медленные волны, что вышибают слезу и сотрясают тело. — Длинноногий судорожно хватал ртом воздух, хныкал, на щеках у него блестели слезы. — А что же дальше? Несколько недель хромоты? Месяцы боли и неполноценности? Что, если следующий удар придется на лодыжку? — Глокта постучал навигатора молотом по щиколотке. — Или прямо на коленную чашечку — тогда что? Сможете ли вы после вообще ходить? Поверьте, мне знакомы ваши чувства.

«И раз они мне знакомы, то как я могу делать то же с другими?»

Глокта пожал искривленными плечами.

«Вот уж поистине загадка бытия».

— Еще? — спросил он и поднял кувалду.

— Нет! Нет! Погодите! — взвыл Длинноногий. — Жрец! Боже, помоги… В орден приходил жрец! Гуркхский жрец! Он предупредил, что однажды явится первый из магов и попросит помощи навигатора, и об этом следовало доложить ему, жрецу! Он хотел знать все, и даже то, что случится после! Он нас запугивал, ужасно запугивал, нам осталось только подчиниться! В городе я ждал другого навигатора, который бы передал мой рассказ! Лишь прошлым утром я его встретил, рассказал все, что рассказал вам. После готовился покинуть Адую, клянусь!

— Как звали жреца?

Длинноногий не ответил. Просто сопел, глядя на Глокту выпученными глазами.

«Ну почему им всегда надо испытывать мое терпение!»

Полковник взглянул на разбитый палец — тот уже начал опухать, покрываться пятнами лопнувших капилляров; глубоко вошедший в плоть ноготь стал фиолетовым и жутко покраснел с краев. Глокта с силой надавил на него рукояткой кувалды.

— Имя жреца! Имя! Как его…

— Аагкх!.. Мамун! Боже, спаси! Его звали Мамун!

«Мамун. Юлвей упоминал его в Дагоске. Первый ученик самого пророка. Вместе они нарушили второй закон, вместе поедали человеческую плоть».

— Мамун. Понятно. Дальше. — Глокта, стараясь не обращать внимания на сильное покалывание в спине, еще ближе наклонился к навигатору. — Что здесь делает Байяз?

Длинноногий раскрыл рот, и с нижней губы у него потянулась нитка слюны.

— Не знаю!

— Что ему нужно от нас? Что ему нужно в Союзе?

— Не знаю! Я все рассказал!

— Наклоняясь к вам, я терплю страшную боль. Она меня порядком изматывает. — Глокта нахмурился и поднял молот. Свет заиграл на гладкой головке.

— Я просто ищу пути в этом мире! Прокладываю тропы! Прошу вас! Не надо! — Зажмурившись, Длинноногий прикусил язык.

«Вот оно, вот сейчас, сейчас…»

Глокта отбросил молот в сторону и откинулся на спинку стула. Покачал саднящими бедрами из стороны в сторону, пытаясь унять боль.

— Что ж, хорошо, — сказал он. — Я доволен.

Узник робко приоткрыл один глаз, затем второй. Взглянул на палача с надеждой.

— Так я могу идти?

Секутор хихикнул. Даже Иней насмешливо зашипел.

— Ну разумеется, — сказал Глокта, улыбаясь беззубым ртом. — Возвращайтесь в свой мешок.

Лицо навигатора обмякло от ужаса.

— Боже, смилостивься надо мной.

«Если Бог и есть, он безжалостен».

Превратности войны

Лорд-маршал Берр как раз писал письмо, но с удовольствием отвлекся от этого процесса, когда в шатер заглянул Вест.

— Как дела, полковник?

— Спасибо, не жалуюсь, сэр. Приготовления идут полным ходом. С первыми лучами рассвета выдвигаемся.

— Вы, как всегда, на высоте. Что бы я без вас делал? — Берр указал на графин. — Вина?

— Благодарю, сэр. — Вест налил себе бокальчик. — А вы не выпьете?

Берр указал на флягу у себя под рукой.

— С моей стороны осмотрительней пить только воду.

Вест виновато поморщился. Было бы наглостью задать вопрос, что вертелся на языке, но отступать было поздно.

— Как себя чувствуете, сэр?