Последний довод королей

— Да-да, ваше величество, — залебезил Хофф. — Вы неустанны в своих заботах о подданных!

Джезаль взглянул на него, фыркнул и вскочил с трона. К тому времени, пока дряхлые члены закрытого совета встали со своих мест, король уже покинул зал.

«Я поднимаюсь самым последним».

Глокта, привычно морщась, с усилием выкарабкался из кресла. К нему подошел Хофф, застыл с угрюмой миной на разрумянившемся лице.

— У нас небольшая проблема, — пробормотал он.

— Которую не следует обсуждать в присутствии членов закрытого совета?

— К сожалению. И особенно не следует — в присутствии его величества. — Хофф подозрительно оглянулся, выжидая, пока последний из старцев покинет зал. Тяжелая дверь захлопнулась.

«Тайны? Как неожиданно…»

— Дело касается сестры нашего отсутствующего лорда-маршала.

Глокта нахмурился.

«Этого еще не хватало».

— Арди Вест? Что с ней?

— Мне донесли, что она… в деликатном положении.

Левая сторона лица Глокты привычно задергалась.

— Неужели?

«Как досадно».

— Вы так хорошо осведомлены о ее самочувствии?

— Это мой долг. — Хофф склонился к Глокте, дыша перегаром в лицо. — Особенно учитывая, кто отец ребенка.

— И кто же?

«Впрочем, мы оба уже знаем ответ».

— Конечно же, король, — прошипел Хофф с паникой в голосе. — Вам наверняка известно, что до коронации у них была… интрижка. Еще один бастард! И это при том, что право его величества на престол далеко не безупречно. В открытом совете у него много врагов! Если о ребенке узнают, а о нем обязательно узнают, то его используют против нас. — Он наклонился еще ближе к Глокте. — Это прямая угроза государству!

— Вы правы, — холодно заметил Глокта.

«Как ни прискорбно, это действительно так. Как же чертовски досадно».

Хофф нервно сцепил заплывшие жиром пальцы.

— По моим сведениям, вы поддерживаете отношения и с ней самой, и с ее семьей. Я прекрасно понимаю, что вам не захочется возлагать на себя ответственность за… Если позволите, то я организую…

Глокта одарил его кривой улыбкой.

— По-вашему, у меня не хватит смелости убить беременную женщину, лорд-камергер? — громко спросил он. Слова, безжалостные, как удар клинка, эхом заметались под белыми сводами зала.

Хофф поморщился, нервно взглянул на дверь.

— Нет-нет, вы, несомненно, исполните долг перед отчизной…

— Вот и прекрасно. Не беспокойтесь. Наш общий друг остановил свой выбор на мне вовсе не из-за моего доброго сердца. — «За все, кроме этого». — Я разберусь, не волнуйтесь.

Глокта приблизился к небольшому кирпичному дому на неприметной улице.

«Здесь я провел много приятных минут. Пожалуй, мое единственное удовольствие после того, как меня выпустили из императорских застенков».

Он засунул правую руку в карман, коснулся холодного металла.

«Зачем я делаю это? Зачем? Чтобы пьяный ублюдок Хофф утер пот с чела и успокоился? Чтобы Джезаль дан Луфар на волосок плотнее уселся на свой марионеточный трон?»

Он с усилием поворочал бедрами. Хрустнули позвонки.

«Она этого не заслуживает. Однако жуткая арифметика власти…»

Глокта толкнул калитку, проковылял к двери и отрывисто постучал. Через миг служанка подобострастно распахнула дверь.

«Та самая, что донесла придворному пьянице лорду Хоффу об интересном развитии событий?»

Служанка провела его в гостиную, тесно уставленную мебелью. Он прошаркал к камину, замер, глядя в огонь. Над каминной полкой висело зеркало. Он взглянул на свое отражение и угрюмо подумал:

«Кто этот человек? Калека? Увечный? Живой труп? Можно ли это вообще лицом назвать? Морщинистое, гримасничающее, искаженное болью. Кто этот отвратительный, жалкий тип? О, если ты там есть, Господь, охрани меня от этого создания!»

Он попытался улыбнуться. По мертвенно-бледной коже пролегли глубокие морщины, в деснах торчали редкие выщербленные зубы. Угол рта подрагивал, левый глаз с красными воспаленными веками мелко дергался.

«Моя улыбка наводит ужас похлеще любого злобного оскала. Вид совершенно злодейский. Чудовище, да и только. Под этой маской вряд ли сохранилось что-то человеческое. Как красавчик Занд дан Глокта превратился в… это? Зеркала… они хуже лестниц».

Он с отвращением скривил губы и отвернулся.

Арди безмолвно стояла в дверях.

«Хм, живот уже немного вздулся. Три месяца? Четыре? Вскоре скрыть беременность будет невозможно».

— Ваше преосвященство, — сказала она, входя в гостиную. — Белое вам идет.

— Правда? Вам не кажется, что это делает темнее круги у меня под глазами?

— Нет, что вы, это прекрасно оттеняет ваш мертвенный цвет лица.

Глокта беззубо ухмыльнулся.

— На это я и рассчитывал.

— Пришли пригласить меня в очередное путешествие по сточным канавам, где нас ждут смертельная опасность и пытки?

— Увы, боюсь, повторить наше приключение больше не удастся. Я, похоже, одним махом расправился и с друзьями, и с врагами.

— Ах, какая жалость. Мне будет так недоставать гуркхульской армии!

— Полагаю, они озаботились делами поважнее.

Арди подошла к столу, выглянула из окна. Луч света упал на ее темные пряди, коснулся скулы.

— У вас все хорошо? — спросила она.

— Слишком много дел, прямо как у гурков. А как ваш брат? Я все собираюсь его навестить, но…