Последний довод королей

Ужасающий остановился в нескольких шагах от Логена. От него расходились волны тошнотворного страха, что, накрыв собой притихшую толпу, выжимали из Логена остатки мужества. Впрочем, задача казалась простой: если Ужасающий неуязвим только слева, то надо рубить его справа и рубить хорошенько. Он уже одолел в круге немало сильных бойцов. Да что там — он одолел десять самых крепких ублюдков Севера. Этот — просто следующий. Или так он старался себя успокоить.

— Где Бетод? — он надрывно выкрикнул слова, хотя собирался прорычать их с вызовом.

— Я и отсюда могу посмотреть, как тебя убивают! — Король Севера стоял на стене, лощеный и довольный, прямо над вратами, в компании Бледного-как-снег и еще нескольких стражей. Похоже, этой ночью он спал как младенец. Утренний ветерок теребил меховой воротник его мантии, а солнце играло на золотой цепи и в гранях алмаза в короне. — Рад, что ты пришел! Я боялся, что ты сбежишь! — Он беззаботно и легко выдохнул облачко пара. — Ты верно заметил: уже утро. Время начинать.

Логен заглянул в страшные глаза Фенриса, которые то выпучивались, то дергались, и судорожно сглотнул.

— Мы собрались, дабы засвидетельствовать поединок! — проревел Круммох. — Поединок, что положит конец войне и остановит кровопролитие между Бетодом, именующим себя королем Севера, и Свирепым, говорящим от имени Союза. Если победит Бетод, Союз снимет осаду и уберется с Севера. Если победит Свирепый, Карлеон откроет врата, и Бетод сдастся на милость Союза. Правду ли я говорю?

— Да, это так, — ответил Вест, и голос его прозвучал тихо на широкой поляне.

— Да. — Бетод лениво махнул рукой. — Начинай уже, толстяк.

— Поединщики, назовитесь! — крикнул Круммох. — Назовите своих предков!

Логен шагнул вперед. Тяжело дался ему этот шаг, он будто шел против могучего ветра. И все же Логен нашел в себе силы поднять глаза и посмотреть в неспокойное лицо Ужасающего.

— Я Девять Смертей, и нет числа убитым мною. — В его холодном спокойном голосе не было ни гордости, ни страха. Только слова. Сковывающие холодом слова зимы. — Я провел десять поединков и во всех победил. В этом круге я одолел Шаму Бессердечного, Рудду Тридуба, Хардинга Молчуна, Тула Дуру Грозовую Тучу, Черного Доу и прочих. Если перечислять всех названных, кого я вернул в грязь, мы простоим здесь до завтрашнего утра. Нет на Севере человека, кто бы не знал обо мне.

Гигант ничуть не переменился в лице, которое по-прежнему продолжало дергаться.

— Меня зовут Фенрис Ужасающий, и все мои подвиги в прошлом. — Он вскинул левый кулак, и на руке под татуировкой древесными корнями проступили жилы. — Этими знаками великий Гластрод отметил меня как избранника. Этой рукой я крушил статуи Аулкуса. Ныне же сокрушаю маленьких людишек в мелких войнах. — Он едва заметно пожал широченными плечами. — Так обстоят дела.

Круммох взглянул на Логена и выгнул брови.

— Что ж, хорошо. Какое оружие вы принесли с собой?

Логен поднял тяжелый меч, выкованный Канедиасом для войны с магами. Тусклая сталь чуть блеснула на солнце.

— Этот клинок.

Он вонзил меч в землю перед собой да так и оставил.

Ужасающий бросил на землю мешок, горловина которого раскрылась, и все увидели груду черных пластин, утыканных шипами, помятых и выщербленных.

— Эта броня.

Глядя на кучу стали, Логен облизнул зубы. Если Фенрис получит право выбирать оружие, то Логен останется с грудой бесполезной защиты, слишком большой для него. Что тогда делать? Укрываться под ней? Только бы удача еще немного побыла на его стороне.

— Ну, хорошие мои, — сказал Круммох, опуская щит ребром на землю. — Девятипалый: раскрашенная сторона или пустая?

— Раскрашенная.

Круммох, удерживая щит за кромку, раскрутил его и отошел. Поворот, другой, и снова — раскрашенная сторона, пустая, раскрашенная, пустая… Надежда и отчаяние сменяли друг друга. Потом вращение стало замедляться, щит замедлился, закачался и упал на землю… пустой стороной кверху.

Вот и надейся на удачу.

Круммох скривился и посмотрел на гиганта.

— Выбирай, здоровяк.

Ужасающий выдернул меч — казавшийся игрушкой в его ручище, — перевел взгляд на Логена, и его губы, дергаясь, разошлись в улыбке. Он бросил клинок под ноги Логену.

— Забирай свой ножик, человечек.

Толпа тихо загомонила.

— Ну наконец, — слишком громко, как показалось Ищейке, прошептал Доу. — Начинают!

— Сам слышу! — отрезал Ищейка, собирая веревку в широкие кольца, чтобы легче было бросать.

— Ты хоть умеешь крюк на стену забрасывать? Смотри на меня не урони.

— Ну вот, — буркнул Ищейка и качнул крюком взад-вперед, как бы взвешивая его. — А я-то подумал: если эту фиговину на стену не закину, то хоть тебе башку продырявлю.

Он стал раскручивать «кошку», травя понемногу веревку, и наконец метнул ее вверх. Крюк аккуратно перелетел через стену и звякнул о камень, отчего Ищейка весь сжался. Выждав немного и убедившись, что стража ничего не заметила, он потянул за веревку. «Кошка» крепко зацепилась за стену.

— Сразу попал, — сказал Молчун.

— Ну а что такого? Кто лезет первым?

Доу ухмыльнулся.

— Кто закинул — тот и лезет.