Последний довод королей

— Ты прав. — Логен уставился в огонь. — Завтра мне предстоит бой. С человеком по имени Фенрис Ужасающий.

— Он — не человек.

— Выходит, ты его знаешь?

— Он стар.

— Даже для тебя?

— Для меня ничто не старо, но он уже был в Старые времена и даже раньше. Тогда у него был другой хозяин.

— И кто это был?

— Гластрод.

Имя резануло слух. Меньше всего он ожидал и хотел его услышать. В деревьях зашелестел холодный ветер, и Логен, вспомнив руины Аулкуса, вздрогнул. По спине побежали мурашки.

— Это не может быть другой Гластрод? Не тот, что чуть не погубил полмира?

— Другого нет. Это он покрыл кожу Фенриса письменами на Старой речи, языке демонов. Вся левая половина тела Ужасающего принадлежит нижнему миру. Там, где его кожа покрыта словами, написанными Гластродом, он неуязвим.

— Неуязвим? Совсем? — Логен подумал немного и снова спросил: — Что же тогда Гластрод не исписал всего Фенриса?

— Спроси Гластрода.

— Вряд ли это возможно.

— Вряд ли. — Дух долго молчал и наконец произнес: — Что будешь делать, Девятипалый?

Логен огляделся по сторонам. В этот момент мысль бежать без оглядки показалась ему весьма соблазнительной. Что бы там ни говорил отец, порой лучше бежать и жить в страхе, чем побороть страх и сдохнуть.

— Я всю жизнь бегал, — пробормотал он. — Бегал по кругу. Но все мои пути ведут к Бетоду.

— Значит, разговору конец. — Дух встал.

— Может, еще свидимся.

— Не думаю. Магия утекает из этого мира, и мой род погружается в сон. Не думаю снова увидеть тебя. Даже если ты одолеешь Ужасающего, а я не думаю, что ты сумеешь.

— Умеешь ты обнадежить, — фыркнул Логен. — И тебе удачи.

Дух растворился во тьме. Он не пожелал удачи Логену, ведь ему было все равно.

Власть

Собрание получилось мрачным и суровым даже для закрытого совета. Небо за узкими окнами покрылось темными тучами, однако буря все никак не начиналась. Без солнечного света Белая комната погрузилась в холодный сумрак. Время от времени старые оконные рамы дребезжали от налетающего ветра, и Джезаль, закутанный в отороченную мехом мантию, вздрагивал и поеживался.

Мрачные лица советников тоже ничуть не грели душу. Лорд-маршал Варуз сидел, стиснув зубы, полный суровой решимости. Лорд-камергер Хофф вцепился в кубок, словно утопающий — в последний обломок корабля. Верховный судья Маровия хмурился и, казалось, был готов отправить единым приговором на эшафот всех, включая самого себя. Архилектор Сульт поджал тонкие губы и переводил холодный взгляд с Байяза на Джезаля, потом на Маровию и обратно.

Самый первый из магов опустил мрачный взгляд на столешницу.

— Обрисуйте, пожалуйста, ситуацию, лорд-маршал Варуз.

— Ситуация, если говорить честно, ужасна. В Адуе беспорядки, примерно треть населения бежала из города. Гуркхульская блокада мешает снабжению. Хотя мы ввели комендантский час, некоторые граждане все равно находят возможности для грабежа и насилия, пока представители власти заняты где-то в другом месте.

Маровия тряхнул седой бородой.

— Чем ближе подходят гурки к городу, тем хуже становится ситуация.

— Они и так близко, — заметил Варуз. — Каждый день преодолевают по несколько миль. Мы делаем все возможное, чтобы задержать армию императора, но наши возможности ограничены… Уже через неделю надо ждать осады города.

Несколько испуганных вздохов, приглушенных проклятий, нервных переглядываний.

— Так скоро? — надломившимся голосом переспросил Джезаль.

— Боюсь, что да, ваше величество.

— Какова мощь гуркхульской армии? — спросил Маровия.

— Оценки разнятся, причем очень сильно. По последним данным… — Варуз беспокойно облизнул зубы, — на наших берегах высадились около пятидесяти тысяч.

Снова испуганные вздохи, в том числе самого Джезаля.

— Так много? — прошептал Халлек.

— Каждый день недалеко от Колона высаживаются еще по несколько тысяч, — вставил адмирал Ройтцер, нимало не стремясь поднять присутствующим настроение. — Остановить десант мы не в силах, потому как лучшая часть нашего флота отправилась за войсками, участвующими в северной кампании.

Джезаль облизнул губы. Казалось, стены комнаты сжимаются вокруг него.

— Сколько солдат в нашем распоряжении?

Варуз и Ройтцер коротко переглянулись.

— Два полка Собственных Королевских — пеший и конный, — всего шесть тысяч человек. Серая стража, занятая обороной самого Агрионта, еще четыре тысячи. Элитных солдат — рыцарей-герольдов и рыцарей-телохранителей — около пяти сотен. В крайнем случае оружие могут взять в руки нестроевые солдаты: повара, грумы, кузнецы и прочая…

— Думаю, и эти сгодятся, — отметил Байяз.

— …Возможно, еще несколько тысяч. Можно отправить в бой городскую стражу, но они не профессиональные солдаты.

— Что дворяне? — спросил Маровия. — Где их помощь?

— Кое-кто прислал людей, — печально произнес Варуз, — кто-то сожаления, остальные — и таких большинство — не ответили вовсе.

— Выбрали иную сторону. — Хофф покачал головой. — Брок ясно дал понять: тем, кто с ним, достанется гуркхульское золото, а тем, кто с нами, — гуркхульское милосердие.

— Как всегда, — горестно произнес Торлихорм. — Знать печется лишь о собственном благосостоянии!