Последний дон

Каждую субботу они вместе отправлялись по магазинам Родео-драйв, если не были заняты работой. Клавдию всегда изумляло умение Афины менять свою внешность настолько, что ее не узнавали ни ее фанаты, ни продавцы. Она надевала черный парик и просторные одеяния, скрывающие фигуру. Меняла макияж так, что челюсть казалась массивнее, губы толще, но что интереснее всего — Афина будто бы передвигала черты лица с места на место. А еще надевала контактные линзы, делавшие ее изумрудно-зеленые глаза тускло-карими. Да еще говорила с протяжными нотками южного акцента.

Покупая что-нибудь, Афина расплачивалась кредитными карточками Клавдии, а после, во время позднего совместного ленча, возмещала ей расходы чеком. Они упивались возможностью отдохнуть в каком-нибудь ресторане, пользуясь абсолютным инкогнито; как подшучивала Клавдия, сценаристов не узнает никто.

Дважды в месяц Клавдия проводила оба выходных в доме Афины на берегу в Малибу, где можно было поплавать и поиграть в теннис. Клавдия дала Афине прочесть второй вариант «Мессалины», и та попросилась на главную роль — хотя высочайшей звездой была здесь именно она, а в качестве просительницы следовало выступать именно Клавдии.

Поэтому, когда Клавдия приехала в Малибу, чтобы уговорить Афину вернуться в картину, в ее душе все еще теплилась надежда на то, что эта миссия может увенчаться успехом. Должна же Афина понимать, что может разрушить не только свою карьеру, но и сильно навредить Клавдии!

Первую трещину эта надежда дала после того, как Клавдия увидела во дворе дома Афины целую ораву телохранителей — вдобавок к обычным охранникам, постоянно стоявшим у въезда в Колонию. Двое мужчин в форменной одежде Тихоокеанского агентства безопасности охраняли ворота Афины, еще двое патрулировали обширный сад. Когда миниатюрная горничная-латиноамериканка провела Клавдию в гостиную с огромными окнами, выходившими на океан, Клавдия приметила еще пару охранников, гулявших по пляжу позади дома. На поясе каждого висела дубинка и кобура с пистолетом.

В комнату вошла Афина, и подруги крепко обнялись.

— Я буду скучать по тебе, — сказала Афина. — Через неделю я уезжаю.

— Не сходи с ума! — с горячностью заговорила Клавдия. — Почему ты позволяешь какому-то придурку, изображающему из себя эдакого амбала, поломать тебе всю жизнь? Да и мне тоже! Не могу поверить, что ты такая трусиха. Послушай, сегодня я останусь у тебя, а завтра мы получим разрешения на оружие и начнем тренироваться в стрельбе. Через несколько дней мы с тобой уже станем классными снайперами.

Афина засмеялась и еще раз обняла подругу:

— В тебе говорит твоя мафиозная кровь.

На заре их дружбы Клавдия рассказала ей о Клерикуцио и о своем отце.

Они смешали себе напитки и устроились в мягких креслах, любуясь глубоким сине-зеленым простором океана в обрамлении оконного переплета, словно бесценным полотном кисти великого мастера.

— Я вовсе не трусиха, — промолвила Афина, — но тебе все равно не удастся уговорить меня и заставить переменить решение. Сейчас я открою тебе тайну, о которой тебе давно хотелось узнать. Ты можешь посвятить в нее боссов студии, и тогда вам, возможно, все станет ясно.

И Афина поведала подруге всю историю своего замужества. Она рассказала о жестокости и осознанном садизме Боза, о том, каким унижениям он ее подвергал, и о том, как наконец она от него сбежала.

Острым умом человека, профессия которого заключается в том, чтобы придумывать и связывать воедино различные жизненные коллизии, Клавдия сразу уловила, что Афина сознательно упустила какое-то важное звено.

— Что случилось с ребенком? — спросила она. Лицо Афины тут же превратилось в застывшую непроницаемую маску.

— Сейчас я не могу сказать тебе об этом больше того, что уже сказала. Даже сам факт существования ребенка должен оставаться строго между нами. Это единственная деталь моего рассказа, о которой ты не должна упоминать в студии. Я очень надеюсь на тебя.

Клавдия поняла, что не стоит давить на Афину, продолжая расспросы.

— Но почему ты решила уйти из картины? Ведь тебя охраняют, а потом ты можешь исчезнуть!

— Нет, — покачала головой Афина, — они будут охранять меня лишь до тех пор, пока не закончатся съемки, но и это не поможет. Я знаю Боза. Его невозможно остановить. Даже если я соглашусь продолжить съемки, мне все равно не закончить картину.

В этот момент подруги одновременно увидели мужчину в плавках. Он вышел из воды и направился к дому, но был тут же перехвачен двумя телохранителями. Один из них дунул в свисток, и на этот зов немедленно прибежали еще двое охранников.

Оказавшись в одиночку против четверых противников, незваный гость остановился и даже попятился назад.

Афина вскочила на ноги.

— Это Боз. Он хочет всего лишь напугать меня. Я его знаю. В противном случае он вел бы себя иначе.

Женщины вышли на открытую террасу, подошли к перилам и поглядели на стоявших внизу пятерых мужчин.

Боз Сканнет, щурясь от яркого света, задрал голову и смотрел на них. Его мощное тренированное тело в одних только плавках выглядело смертоносным оружием.

Он улыбнулся и сказал: