Последний дон

— О, ты пришел повидать меня, — проговорила Роз-Мари. — Я думала, что ты ненавидишь меня за то, что я сделала с твоим отцом.

— Ты ничего не делала с моим отцом, — возразил Кросс, провожая ее обратно к койке. Затем выключил телевизор и опустился на колени рядом с койкой. — Я тревожился о тебе.

— Ты всегда был так красив, — протянув руку, она погладила его по волосам. — Я ненавидела тебя за то, что ты сын своего отца. Я обрадовалась, когда он отправился на тот свет. Но я всегда знала, что должно случиться нечто ужасное. Я источала в воздух и в землю яд, который должен был его отравить. Как ты думаешь, мой отец спустит это на тормозах?

— Дон всего лишь человек, — сказал Кросс. — Он никогда не станет возлагать вину на тебя.

— Он одурачил тебя, как и всех остальных. Никогда не доверяй ему. Он предал собственную дочь, он предал собственного внука и предал собственного племянника Пиппи. А теперь предаст тебя.

Голос ее возвысился до фальцета, и Кросс испугался, что с ней случится очередной припадок.

— Успокойся, тетя Роз. Просто расскажи мне, с чего ты так расстроилась, что угодила сюда. — Он поглядел ей прямо в глаза, подумав о том, как, должно быть, она была красива в молодости, когда невинность еще светилась в ее взгляде.

— Пусть тебе расскажут о Войне с Сантадио, — прошептала Роз-Мари, — тогда ты все поймешь.

Она поглядела мимо Кросса и накрыла голову руками. Кросс обернулся. Дверь распахнулась, на пороге молча стояли Винсент и Пити. Спрыгнув с дивана, Роз-Мари убежала в спальню и захлопнула дверь за собой.

На гранитном лице Винсента были написаны сочувствие и отчаяние.

— Господи Боже, — он подошел к двери спальни и постучал, сказав сквозь нее: — Роз, открой. Мы твои братья, мы не сделаем тебе ничего плохого…

— Какое совпадение, что мы здесь встретились, — произнес Кросс. — Я тоже решил навестить Роз-Мари.

Винсент не стал тратить время на ерунду.

— Мы здесь не ради визита к ней. Дон хочет увидеть тебя в Квоге.

Кросс оценил ситуацию. Очевидно, медсестра из регистратуры позвонила кому-то в Квог. И так же очевидно, что дон не хочет, чтобы Кросс разговаривал с Роз-Мари. То, что сюда посланы Пити и Винсент, означает, что это не покушение, иначе они бы так беззаботно не подставлялись.

Его подозрения подтвердились, когда Винсент сказал:

— Кросс, я поеду с тобой в твоей машине. Пити поедет на своей.

Покушения в Семье Клерикуцио никогда не совершалось один на один.

— Нельзя же оставить Роз-Мари вот так, — заметил Кросс.

— Очень даже можно, — возразил Пити. — Сиделка ее утихомирит.

По пути Кросс попытался затеять беседу.

— Винсент, вы приехали сюда и вправду быстро.

— Вел Пити, — пояснил Винсент. — Он чертов маньяк. — И, мгновение помолчав, добавил встревоженным тоном: — Кросс, тебе же известны правила, так почему же ты навестил Роз-Мари?

— Ну, Роз-Мари была одной из моих любимых тетушек, когда я подрастал.

— Дону это не по душе. Он просто вне себя. Он говорит, что это не в духе Кросса. Он знает.

— Я все объясню, — сказал Кросс. — Я в самом деле тревожился о вашей сестре. Как ее дела?

— На сей раз она может застрять надолго, — вздохнул Винсент. — Ты же знаешь, в юности у нее были шуры-муры с твоим предком. Кто бы мог подумать, что убийство Пиппи так сильно вышибет ее из колеи.

Кросс уловил в голосе Винсента нотку фальши. Ему что-то известно. Но сказал только:

— Мой отец всегда обожал Роз-Мари.

— В последние годы она была не в восторге от него, — заметил Винсент. — Особенно когда с ней случался очередной припадок. Ты бы только послушал, что она говорила о нем в этом состоянии.

— Вы участвовали в Войне с Сантадио, — небрежно обронил Кросс. — Как же получилось, что вы никогда не говорили об этом со мной?

— Потому что мы никогда не говорим о прошлых операциях, — растолковал Винсент. — Отец учил нас, что это бессмысленно. Надо просто делать дело. В настоящем и без того хватает неприятностей, о которых должна болеть голова.

— Однако мой отец был большим героем, верно? — поинтересовался Кросс.

Винсент улыбнулся всего лишь на мгновение, его каменное лицо почти смягчилось.

— Твой отец был гением. Он мог спланировать операцию, как Наполеон. Когда план принадлежал ему, никогда и ничего не могло пойти наперекосяк. Ну, раз или два просто по невезению.

— Значит, он планировал Войну против Сантадио, — подытожил Кросс.

— Задай эти вопросы дону. А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Ладно. Меня что, вырубят, как моего отца?

И тут обычная для Винсента ледяная невозмутимость изменила ему. Схватившись за руль, он вынудил Кросса остановить машину на обочине шоссе.

— Ты что, с ума сошел?! — сдавленным от полноты чувств голосом проговорил Винсент. — Ты думаешь, что Семья Клерикуцио пойдет на такое? В жилах твоего отца текла кровь Клерикуцио. Он был нашим лучшим солдатом, он спас нас. Дон любил его, как родного сына. Господи Боже, да как ты мог задать подобный вопрос?

— Я просто испугался, — кротко пояснил Кросс, — когда вы, ребята, выскочили, как чертики из табакерки.