Последний астронавт

Увиденное на экране настолько напугало астробиолога, что она почти потеряла способность думать.

– Волны энцефалограммы… – как сомнамбула произнесла астробиолог. – Волны… частота та же, но амплитуда…

Вершины кривой на экране раньше напоминали рябь на пруду. Они были крошечные, а теперь становились все выше и выше, хотя впадины оставались неглубокими.

– Сигнал усиливается, – сказала Рао.

Она не стала произносить вслух то, о чем подумала. Это было невозможно, но это было.

– Что происходит? – спросил Макаллистер.

В центр привели новую группу людей. Врачи, астробиологи из подразделения Рао в ЛРД. Неврологи из Калифорнийского технологического университета. Все, кого удалось разыскать, – и кто, быть может, сумел бы ответить на его вопрос. Все они толпились у одного пульта у стены, но никто даже не повернулся к замдиректора, не высказал своего мнения.

На большом экране по-прежнему оставалась картинка из посадочного модуля «Вандерера». Было трудно что-либо разглядеть: распространявшиеся отростки закрыли объективы почти всех камер внутри корабля и затянули почти все лампы, так что всюду воцарился тускло-коричневый полумрак. Единственная камера с хорошим изображением показывала Санни Стивенса от носа до пупка. Отростки покрыли почти все его тело, так что видны были только крошечные участки его самого: клочок волос на груди, внутренняя часть локтя. Рот астрофизика открылся. Отростки зазмеились по его губам, нырнули в горло. И тем не менее он каким-то образом получал достаточно кислорода, чтобы захрипеть. Слабое, спазматическое движение, но Макаллистер видел, как его грудная клетка поднимается, а потом опускается, снова и снова.

– Он что-то говорит? – спросил Макаллистер. – Включите звук!

Динамики на потолке ожили. Издаваемые Стивенсом звуки загудели и затрещали у них над головами. Это было не слово. Это даже не походило на голос человека – всего один повторяющийся звук – выталкиваемый из слипшихся легких воздух.

– Па… па… па…

– Сэр, – сказал кто-то, хватая Макаллистера за руку.

Он перевел взгляд вниз – и увидел график мозговой деятельности Стивенса. Гребни по-прежнему становились все выше. А потом один выстрелил так сильно, что даже вышел за край экрана.

Моментально сработал десяток сигналов тревоги. Экраны вспыхнули красными огнями, дежурные отшатнулись, словно не веря своим глазам. Большой экран погас, а потом переключился на совершенно иное изображение.

– Боже! – сказал Макаллистер.

Изображение было в серых тонах. На нем был черный силуэт в форме 2I – достаточно мелкий, чтобы нельзя было разобрать отдельные суперструктуры. Каким бы крупным ни был корабль пришельцев, экрану понадобилось отразить нечто гораздо более крупное. Нечто, похожее на круглые крылья, составленные из длинных, изящных белых петель, которые вылетали из инопланетного корабля, а потом загибались обратно, соединяясь с центральной массой. Как крылья бабочки…

– Что… что это? – спросил Макаллистер.

– Это магнитное поле. 2I излучает магнитное поле.

Макаллистер перевел взгляд на молодую женщину, сидящую впереди него, работающую за одним из пультов. Он узнал физика Нгуен. Воззрился на нее, не понимая, что ему следует делать с этой информацией.

– По-моему, он реагирует на мозговую деятельность доктора Стивенса, – сказала она, прежде чем замдиректора успел придумать осмысленный вопрос.

Макаллистер часто заморгал:

– Он слышит его мысли?

– Мы передаем биометрические данные Стивенса по открытому радиоканалу – каналу, который мы используем для всей нашей телеметрии. Мне его отключить? Сэр, мне надо знать, следует ли мне отключить этот канал…

– Сэр! – заорал кто-то еще. – 2I ускоряется!

ПИИ… ПИИ… ПИИ…

От этого звука кровь у Дженсен затвердела бетоном. Она почувствовала, что застыла на месте, хоть и понимала – нужно двигаться. Двигаться немедленно.

Хокинс висел у Рао за спиной, глядя на ее экран. Теперь же он вскинул голову – и Дженсен увидела, как по его лицу пробегает тень глубокого ужаса. Ему был знаком этот звук. Он уже его слышал – они все его уже слышали. Это был датчик сближения «Ориона».

Рука командира начала действовать независимо от ее воли. За счет чисто мышечной памяти она поднялась и прикоснулась к устройствам на скулах. Дженсен переключилась на чистую виртуальность – и все исчезло, и со всех сторон ее окружил космос. Прямо перед ней, заслоняя почти весь обзор, висела темно-красная громада 2I. Он становился все больше. Командиру не нужны были показания приборов, чтобы понять, что происходит. Внезапно она вновь овладела собой. Вынырнула из виртуала и быстро обвела взглядом отсек, проверяя, что не закреплено – что стронется с места, когда она включит двигатели «Ориона». Кажется, все важное, кроме двух людей, было закреплено.

– Хватайтесь за что-нибудь! Держитесь! – крикнула командир.

Хокинс отреагировал мгновенно, подлетев к стене и схватившись за поручень. Рао не отлипла от экрана, глядя на биометрию Стивенса.

– Хокинс! – крикнула Дженсен. – Помоги ей!