Последний астронавт

Все было плохо с тех пор, как Хокинс очнулся на острове со снятым шлемом. Вернее, с тех пор, как Дженсен сняла с него шлем. Когда она попыталась его убить. Теперь командир был в этом уверен, но у предшественницы была хорошая отмазка – она даже Рао заставила за нее заступаться, говорить, что это было необходимо. Якобы астробиолог хотела его осмотреть и убедиться в том, что у него нет сотрясения. Предлог был идеальный. Дженсен думала, что атмосфера 2I его убьет. Что она его инфицирует – возможно, так, как это было со Стивенсом. Хорошо придумала…

Он перехватил командование экспедицией, которое Салли Дженсен считала своим. Устранив Хокинса, она снова станет главной. Это элементарная военная стратегия: отсеки голову – и змея убита. Правда, майор не мог понять, что соперница намерена делать дальше. Может, сорвать попытки найти мозг и уничтожить 2I? Или просто хотела присвоить себе честь нанесения смертоносного удара? Командир толком не мог понять, на что именно она рассчитывает. Впрочем, ему и не надо было. Хокинс знал, что Дженсен совершила одну фатальную ошибку. Ее план не сработал. Он остался жив.

Майор пытался сообразить, повторит ли соперница свою попытку. Хватит ли у нее духу его убить? Ну что ж, пусть пытается. Он похлопал по нагрудному карману скафандра. Если Дженсен попытается что-нибудь провернуть, ее ждет сюрприз. Командир Виндзор Хокинс сумеет себя защитить. Закрывать глаза было больно, но он все равно попытался. Нужно поспать, даже если сон похож на смерть. Он не умрет, заставит себя выжить, что бы ни случилось. Не доставит ей радости своей смертью.

– Ракета выведена на позицию, угол запуска удачный, – сообщил Макаллистеру бесплотный голос генерала Калицакиса.

Они находились в глубине виртуальной проекции изображений, полученных от космического телескопа. Даже при этом увеличении космоплан пребывал на такой высокой орбите, что Земля казалась маленькой и нечеткой. Изображение сместилось, и позади него прошло Солнце. Макаллистер смотрел, как механическая рука выводит смертоносный груз, словно богомол, поднимающий связку палок.

– Президент связался со мной лично и дал разрешение на этот шаг, – продолжал генерал. – Мы осуществим запуск, как только Хокинс определит цель. Один выстрел – и мы вышибем этой штуковине мозги. У меня хорошее чувство, Рой. Такое чувство, что это – правильное решение.

Замдиректора его уверенности не разделял.

– А что, если он не один? – спросил он.

Эта мысль уже довольно давно его тревожила.

– Извини, что?

– Это – не первый объект, оказавшийся у нас на пути. Тридцать восемь лет назад через Солнечную систему проходил Оумуамуа. Теперь прямо на нас движется 2I. Допустим, нам удастся его разрушить, но мы знаем, что он – не один такой. Следом могут появиться и другие. Мы создадим прецедент. Следующий прибывший будет знать, что мы враги.

– Они будут знать, что с нами лучше не бодаться, – буркнул Калицакис.

– Гм… Ты не произведешь запуск без моего согласия. Так?

Калицакис с досадой вздохнул.

– Конечно. Это должно быть совместным решением. Мы с тобой должны принять общее решение о запуске.

Именно такой приказ отдал президент Соединенных Штатов. Замдиректора знал, что генерал будет четко ему следовать.

Президент отдал приказ и Макаллистеру. Как только он решит, что установить коммуникацию с 2I невозможно, то развяжет руки Калицакису. Даст согласие на военные действия. Замдиректора был уверен, что сможет это сделать. Какова бы ни была цена – какие бы последствия это ни повлекло за собой в гипотетическом будущем.

– Я буду наготове, – пообещал он, – когда наступит время. Генерал… вы уверены, что это сработает?

– Нутром чую, – ответил ему Калицакис. – Согласно подсчетам, у нас как минимум сорок процентов вероятности добиться успеха с одним выстрелом.

– Сорок? Я считал, что семьдесят.

– Нам пришлось уточнить модели на основе улучшенной карты внутреннего пространства 2I. Там очень сложные структуры, такие штуки, которые не получается просто ввести в наши уравнения, но… Рой, у нас в ВКС говорят так: промахиваешься всегда, когда не стреляешь. Это все, что у нас есть. Ничего лучше не будет.

«Только в том случае, если Фостер не разговаривает с этой штуковиной, – подумал Макаллистер. – Если нам не удастся убедить ее изменить курс».

Он даже пытался оценить вероятность такого исхода событий.

Макаллистер коснулся своего устройства, заканчивая разговор, моментально выйдя из виртуального пространства, вернувшись в свое тело, которое в этот момент находилось в лифте, спускающемся под землю. Лифт остановился – и замдиректора вышел в маленький вестибюль перед нейтринным телескопом, а оттуда попал на крытую галерею.

На дисплее в центре помещения была та же сцена, которую он наблюдал накануне вечером: фигуры в скафандрах, бредущие по однообразной светлой поверхности. Шарлотта Хэрриуэлл лежала на полу, положив под голову скатанный пиджак. При его появлении она зашевелилась, а потом села, приглаживая волосы и поправляя одежду.

– Макаллистер, – сказала она, – прошу прощения… Не ожидала, что возьму и засну.