Последний аргумент закона

Феликс точно так же, как и Илларион, избегал бурного проявления чувств, особенно, если это касалось встречи двух мужчин. Несмотря на то, что они не виделись два года, всего лишь обменялись рукопожатием, правда, крепким и продолжительным.

- Не стану врать, Феликс, я не скажу, что ты совсем не изменился.

- А вот тебе это удается, Илларион, - бывший спецназовец, а теперь мастер по реставрации автомобилей тряхнул головой.

Забродов отступил на пару шагов и с ног до головы осмотрел друга.

- Странное дело, - проговорил он, - в американском джинсовом комбинезоне, в клетчатой рубашке и с ковбойским платочком на шее ты почему-то все равно смахиваешь на средневекового русского мастерового.

Феликс усмехнулся, не зная, воспринимать сказанное как похвалу или же как дружескую издевку:

- Это потому, Илларион, что профессия не знает национальности. Рабочая одежда должна быть удобной - это единственное правило. Поэтому, думаю, и русский мастеровой, и итальянский, и китайский в средние века выглядели одинаково.

- Да, - рассмеялся Забродов, - в самом деле, гайка - она национальности не имеет.

- С твоей машиной придется повозиться, - немного помрачнев, произнес Феликс.

- Ты еще капота не открывал.

- Я слышал, как ты по улице ехал и переключался, во двор въезжая.

- Тебе этого хватило? - засомневался Илларион.

- Хороший доктор иногда по одним глазам пациента ставит диагноз.

- Жить будет? - в тон Феликсу спросил Забродов. Он по-прежнему относился к своему автомобилю как к живому существу и в этом находил единомышленника в лице Феликса.

- У каждой машины есть душа, - проговорил тот, кладя руку на капот.

Он сделал это так, как делают взрослые, кладя ладонь на лоб ребенку, чтобы проверить, нет ли температуры.

- Пусть остынет немного, а мы посидим. Только сейчас Забродов увидел, что под старыми, давно одичавшими яблонями, среди сорняков стоит вкопанный в землю стол, надежный, сделанный больше чем на одну человеческую жизнь. Четыре стальные трубы, на них лежал щит из дубовых досок в ладонь толщиной. Доски были свежеструганные. С одной стороны от стола растянулся старый сетчатый гамак, с другой стороны стояла железная двуспальная кровать с матрасом, обтянутым брезентом. Брезент давно выгорел на солнце, его грязноватая в разводы белизна вполне могла сравниться с белизной гимнастерки солдата, уходящего на дембель.

- Садись, - предложил Феликс, указывая Забродову на кровать. - Если не удобно, возьми подушку.

Сам он устроился на гамаке и, запустив руку под обширный стол, вытащил четыре бутылки пива, холодные, покрытые конденсатом.

- Угощайся, - без всякого усилия Феликс содрал жестяные пробки большим пальцем.

- Я не буду.

- Почему?

- За рулем, - автоматически ответил Забродов. Феликс мягко поставил перед ним бутылку:

- Отвыкай. Твоя машина пробудет у меня не меньше трех дней. Привыкай к нормальной жизни, когда можно пить пиво, если захочется утолить жажду, когда ходишь пешком.

- За встречу, - произнес Забродов, поднимая бутылку с пивом.

Бутылки сошлись со звуком, который возникает от соприкосновения двух средних размеров булыжников.

- Знаешь, в этом что-то есть, - усмехнулся Илларион. - Я имею в виду в пиве, которое пьешь с утра не для того, чтобы опохмелиться, - Забродов перевел дыхание, наслаждаясь новым аспектом собственной жизни, и сделал еще несколько глотков. - Пиво как пиво, обыкновенное, "Жигулевское"... - говорил он, разглядывая этикетку, - а у тебя оно почему-то пьется вкусней.

- И пива "Жигулевского" не бывает, - напомнил Феликс.

- Конечно, по справедливости это пиво должно назваться "Баварским", во всяком случае, технология приготовления немецкая.

- Вот так и рушатся патриотические мифы.

- Ты же сам только что говорил, гайка не имеет национальности.

- Гайка - нет, - убежденно произнес Феликс, - а вот машина - имеет душу. И пиво тоже.

Бутылки пива вполне хватило на то, чтобы утолить жажду и уже не желать других удовольствий. Забродов почувствовал, как ему стало хорошо и как спокойно сделалось на душе.

- Ты патриархален. Такое впечатление, будто время за воротами твоего дома остановилось.

- Только в такой обстановке и можно восстанавливать антикварные машины, поведал Феликс и рывком допил остаток пива в бутылке.

По глазам друга он понял, что вторую предлагать не надо.

- Я читал о тебе в газете "Автобизнес", - вспомнил Забродов.

- Неужели ты веришь журналистам? - недовольно улыбнулся Феликс. - Приезжал ко мне один... Вроде нормально с ним говорили, а потом почитал статью и разочаровался. Единственное, что в ней напоминало обо мне - настоящем, так это фотография. После этого один за другим стали появляться клиенты. И хотя бы один из них пришел с дельным предложением!

- Чем тебе клиенты не понравились?

- Никто не предлагал мне старую машину, все хотели купить у меня готовую.

- Не для своего же удовольствия ты их делаешь?

- А для чьего? Пойдем, покажу, если любопытствуешь.

- Ты бы мою посмотрел.

- Успеется, еще не остыла.