Последняя из Лунных Дев

Его пальцы зарылись в ее волосы, дыхание превратилось в прерывистый полустон, а губы медленно и сладостно прошлись по изгибу ее шеи до мягкой, пульсирующей ямочки под горлом. Потянувшись к его футболке, Лиззи стянула ее через голову и заскользила ладонями по его груди, по крепкому и плоскому мускулистому животу. От Эндрю пахло мылом и шампунем, а также безошибочно угадывался исходящий от его кожи землисто-мускусный аромат сандалового дерева с оттенком теплой амбры. И Лиззи с удовольствием вдыхала его запах, пока он раздевал ее, не забывая целовать после каждой расстегнутой пуговицы. Наконец пижама, что он одолжил ей всего час назад, опала вокруг ее лодыжек на ковер. Теперь между ними было только вожделение, жгучий, иссушающий голод, не оставляющий места для слов.

Они опустились на кровать, руками и ногами цепляясь друг за друга, словно пытаясь сплестись в единый клубок желания. Не отрывая ни на миг от Лиззи глаз, Эндрю положил ее на спину. Его гладкие и теплые ладони неторопливо заскользили по ложбинке ее живота, по изгибам боков, по нежной коже внутренней стороны бедер — как будто он стремился запомнить каждый дюйм, каждую частичку ее тела. Лиззи закрыла глаза, всеми силами желая притвориться, что все это ничего не значит, — однако такое утверждение было бы обманом. Это был не Люк. И не другой какой-то мужчина, с которым ей когда-либо доводилось быть.

Она услышала свое имя, что жарким дуновением прошло по ее шее, сметая последние барьеры. Быть может, утром она будет об этом сожалеть. Возможно даже, сожалеть станут они оба. Но в этот момент для нее не существовало ничего, кроме ощущения его плоти, его запаха, вкуса его губ. Она растворилась в страстном самозабвении момента, который может больше никогда не повториться.

Глава 37

Эндрю подъехал по дорожке к самому дому и заглушил двигатель.

— Посиди здесь тихо, а я зайду в дом и осмотрюсь. Пока мы толком не узнали, что к чему, думаю, лишняя осторожность нам не повредит.

Лиззи проводила взглядом скрывшегося за углом дома Эндрю, радуясь возможности немного побыть наедине со своими мыслями. Последние двенадцать часов слились в ее сознании в какую-то сумасшедшую кутерьму. Проснувшись среди ночи и обнаружив, что в ее дом пробрался невесть кто, она в панике ринулась стремглав через лесные заросли и в итоге очутилась в постели Эндрю.

У Лиззи сразу загорелись щеки, стоило ей вспомнить, как сплетались их тела во мраке уходящей ночи, и вновь ощутить это головокружительное ощущение неотвратимости — точно морской прилив, затопляющий берег. И она всецело отдалась этой приливной волне, утонула в накатившем мгновении счастья. Однако теперь, при свете нового дня, поднявшиеся было воды снова отступили, оставив ее бродить среди обломков вчерашней слабости.

Проснувшись, она обнаружила Эндрю, принесшего ей кружку кофе и тарелку с яичницей. Для нее еще ни один мужчина не готовил завтрак, и уж тем более не приносил его в постель. Если не считать того, что Люк иногда воскресным утром прихватывал для нее рогалики с начинкой из ближайшей пекарни.

Поначалу они с Эндрю завтракали в молчании, усевшись у него на кровати по-турецки. Лиззи всячески старалась, чтобы рот у нее был постоянно занят едой, а Эндрю, откусывая от тостов, искоса поглядывал на нее, по-видимому, деликатно ожидая, когда она сама заговорит о том, что между ними произошло. Потому что рано или поздно, но в какой-то момент им в любом случае придется обсудить этот вопрос: что это означало для них, а чего не значило. Впрочем, пока что ей удалось этого разговора избежать.

Едва Эндрю успел покончить с яичницей, как у него зазвонил сотовый. Один из его бостонских подрядчиков сообщил Эндрю, что они обнаружили кое-какие проблемы с фундаментом, из-за чего потребуется переделывать водопровод с канализацией и электропроводку. И что клиенты желают встретиться с ним в самом срочном порядке, чтобы обсудить возможные варианты и соответствующие цены.

После этого разразился целый шквал телефонных звонков. Эндрю в связи с этим всячески перед ней извинялся — однако, сказать по правде, Лиззи только радовалась тому, что его отвлекли.

Лиззи выглянула в пассажирское окно — и как раз вовремя, поскольку вновь показавшийся из-за дома Эндрю помахал ей рукой, что, мол, все чисто. Выбравшись из пикапа, Лиззи ощутила нервную дрожь, но все же прошла к заднему входу в дом. Она все утро готовила себя к этому моменту, однако, стоило ей увидеть приоткрытую дверь в дом, как по спине пробежал нехороший холодок. Запорная планка была отогнута от косяка, а сам косяк был словно чем-то выдолблен.

— Он чем-то отжал замок, — указал на повреждения Эндрю. — А затем, судя по всему, нашел электрощиток.

Лиззи безмолвно кивнула, разглядывая черный порошкообразный налет, испачкавший и дверную ручку, и замок. Она уже слышала про порошок для снятия отпечатков пальцев: о том, сколько от него грязи и какой кошмар отчищать от него дом. Теперь она могла убедиться в этом лично. Второй раз за восемь лет «Ферма Лунных Дев» проходила в полиции как место преступления.