Последняя битва

– Все, – лаконично ответил Баданок.

– Это был Калимдор. Обоерукие. Мой слуга погиб, я похоронил его там же, в лесу…

– Ты желаешь, чтобы мы оказали твоему другу почести?

– Нет. Я хочу спросить – как такое вообще могло произойти? Шенк в Фаркрайне! Вы вроде стоите тут дозором. Кто-нибудь может мне объяснить, что творится?

Ему ответил Баданок по праву старшего:

– Лига пришла в Фаркрайн. Сама. Ее сюда никто не звал. Почему ты считаешь, что Шенк не имеет права сделать то же самое?

– Но вы же бились в нашем строю…

– Наши долги Лиге отданы сполна. Пророк Варрен наверняка говорил тебе об этом, ведь он был одним из последних, кто покинул берега Таашура. Он встречался с Трезубцем, на переговорах между нашими народами все было решено. И вот теперь – Лига в Фаркрайне и новый зуб ее тройной рогатины негодует на то, что вы сами притащили на мирную землю войну.

Громмард застыл как громом пораженный. Варрен общался с Бельтраном и Джоэвином? Да и Эйра его наверняка узнала! А ему, Галвину, даже словечком никто не обмолвился! Баданок понимающим взглядом наблюдал замешательство гнома.

– Ты найдешь ответы на все загадки в Скаллене, – сказал командир патруля.

Когда инженер собрался отъезжать от шлагбаума, его неуемное любопытство задало последний вопрос:

– А если бы со мной был кто-то еще из лигийцев?

– Он отправился бы назад.

– А если бы он не захотел?

– Он бы умер, – Баданок поднял руку в прощальном салюте. – Удачи в пути, Галвин Громмард.

Глава 7 Краски Скаллена

Никогда раньше такого Шакнар еще не видывал. Сотни заводских труб выбрасывали в небо Фаркрайна разноцветные дымы. Струйки белых дымов, шлейфы желтых и два толстых рыжих столба. Домны. Шакнару уже рассказали на подъезде к Скаллену. Эти два гиганта вели к самым большим металлургическим цехам, что снабжали весь Факрайн чугуном и изделиями из него. Ездовые болтали, что над городом завсегда видно зарево и этот огненный отсвет указывает дорогу к нему за много миль. Наверное, солоно пришлось бы его жителям, если бы их дома стояли близко к заводам. Пыль, чад – окна не распахнуть. Но граждане Скаллена предусмотрительно отстроили свои жилые кварталы на другой стороне реки, что разделяла город на две части. А на заводском берегу остались только производства да конторы, их обслуживающие. Ну, еще, может, десяток постоялых дворов для всякого заезжего делового люда. Шакнар всего насчитал шесть мостов, которые соединяли фабричную часть Скаллена с обжитой. Разного размера, высоты и ширины, хотя от таможенной заставы разглядеть их отчетливо было невозможно. В дно реки упирались мощные каменные опоры, а пролеты мостов были подняты на большую высоту. Это под мачты судов, которыми тесно была забита речная гавань. В основном – баржи, но среди них виднелись белоснежные и легкие силуэты парусников, а также выделялись корабли для перевозки пассажиров. Их можно было легко узнать по круглым гребным колесам с обеих сторон корпуса. Шакнар оторвался от созерцания Скаллена, потому как стражник пропустил телегу, что стояла в очереди перед ними, и теперь занялся их транспортом. Ханчи говорил, что доедут они с комфортом – подвода практически порожняя, и, как водится, почти не соврал. Возчик, что правил ей, сидел замотанный до самых глаз в какое-то нелепое покрывало. Шакнар тогда еще спросил в чем дело, на что шустрый делец-гоблин ответил, мол, не знает, может, захворал бедолага! Оказалось – в той телеге везли из Бегенча в двух мешках какой-то специальный ингредиент для скалленских мануфактур и этот ингредиент распространял вокруг настолько удушливый смрад, что ни один купец не согласился грузить свой товар по соседству с такой вонючей штукой. Но выяснилось это, уже когда караван тронулся в путь, так что Шакнару пришлось смириться. Правда, Хала через короткое время начала отчаянно чихать. Пришлось на ее морду намотать такую же повязку, как и у кучера. А к вечеру того же дня и сам Шакнар ехал с влажной тряпкой на лице, от всей души проклиная пройдошливого Ханчи.

Таможенник-гном быстро осмотрел товар на их подводе. На пуму он до поры не обращал внимания.

– Ага. Груз маракла. Нужная вещь, хотя и гадостная. Придется вам, товарищи, одежду в отмочку класть. Денька на два. И все шмотье, которое в мешках лежит, заодно. Позвольте получить тридцать вешек подати в управу за ввоз маракла. Так… А это у нас кто? – его палец вопросительно ткнулся в направлении Халы.

– Львица, – ответил Шакнар. – Я ее хозяин.

Вряд ли кто из боевых товарищей узнал бы сейчас легендарного «Жизнь в сапогах». Плечи военачальника покрывал полосатый армяк, подпоясанный такой же материи ремешком, а на голове сидел видавший виды лисий малахай. Когда Ханчи принес для своего соратника гражданскую одежду, он остался весьма доволен примеркой и присовокупил, что в таком виде Шакнар совершенно не будет притягивать излишних взглядов. Оно и верно. Кому захочется долго глазеть на такого оборванца?

– Львица, значит, – стражник задумчиво выпятил нижнюю губу. – И что мне с вами делать?