Последняя битва

– Нет. Мы посчитали, что ракши в любом случае изымут у нас все волшебные амулеты перед встречей с феомантом. Зачем по своей воле передавать им в руки наши тайны?

– Все секретничаете. Ладно, ты езжай, а я похороню дядюшку Хобарна и тоже тронусь в путь.

– Галвин…

– Аргантэль!!! Мне плевать, кто там впереди – Шенк, два шенка или десять шенков. Тело моего денщика не останется без погребения. Понятно?

Эльф вздохнул. Потом дружески потрепал Громмарда по плечу и бегом направился к своему единорогу.

– Постарайся не слишком задерживаться. Удачи в Кламардисе. И – до встречи, Галвин, – сказал он уже из седла.

– До встречи, Аргантэль, – ответил гном, не поворачивая головы.

Широколезвийные топоры калимдорцев были словно созданы, чтобы пластать лесной грунт и рубить узловатые корни. Через час Галвин выкопал яму нужного размера и глубины. На могильный холм он навалил все камни, что нашел поблизости, чтобы до останков старика не смогли добраться когти и зубы падальщиков. На самом большом валуне Громмард нацарапал дату и имя.

– Прости меня, дружище Хобарн. Сначала Торвобл, теперь ты. Нелепо все вышло. Калимдорец не хотел, он просто промазал по мне. И подставил грудь в качестве расплаты, такие у них нравы. Нашим бы не мешало поучиться у орков законам чести. Хобарн, не судьба тебе оказалось понянчить моих внуков на старости лет, как мечтали мы с тобой иногда, после десятка кружек эля. Немного утешает лишь то, что если бы ты сам мог выбирать свою гибель, то предпочел бы такую – пасть в жестокой рубке, прикончив до этого пару врагов. Жизнь солдата. Спасибо тебе, дядюшка Хобарн, за все и еще раз прости. Ты любил веселье и был совсем не дурак выпить. Клянусь, что как только прибуду в Скаллен, устрою самый лютый загул, на который буду способен. Такая у меня будет по тебе тризна.

После короткой эпитафии верному слуге гном оседлал уже тарахтящего «Ревуна» и пообещал на прощание:

– Я вернусь сюда, Хобарн. И на твоей могиле будет стоять памятник. Проклятье! Один обет сдал, другой принял. Что за жизнь у меня? Одни долги.

Трупы орков Громмард трогать не стал. Все равно через несколько часов прискачет целая кодла эльфов, которая переворошит и обнюхает на них все, вплоть до подвязок на штанах. Но когда инженер трогался с месте, он заметил, как на нижнюю ветвь одного из кедров приземлился иссиня-черный ворон. Птица с заинтересованным видом обозревала пейзаж и особенно – мертвые тела, что валялись повсюду. Сжатый правый кулак Галвина немедленно взметнулся вверх. Сук, на котором устроился ворон, ощутимо тряхнуло, после чего птица сорвалась с него и с карканьем исчезла в чаще леса.

– Ого, – гном с уважением посмотрел на свою руку. – Теперь еще осталось научиться делать это осознанно.

После похорон Варрена у него так и не нашлось возможности как следует попрактиковаться в новых способностях. В лагере повсюду глаза и уши, а в свете последних событий – так еще и крайне недоброжелательные глаза и уши. В итоге Галвин сам толком не понимал потенциала талантов, которые ему достались. Сегодня вот он бросился с мечом на калимдорских обоеруких виртуозов. Им двигала глубочайшая вера в собственную силу. Он действовал на нерве, руководствовался одними лишь чувствами. Просто позволил телу управляться самому, без разума. И преуспел. Аргантэль, наверное, ошалел от увиденного. А действуй он «от головы», что бы вышло? Наверняка лежал бы сейчас вместе с дядюшкой Хобарном, только не погребенный, потому что светлый эльф вряд ли стал бы возиться с такими мелочами, как воздание последних почестей павшим соратникам.

– Надо найти кого-то, кто растолмачит мне, как быть со знаниями Варрена, – пробормотал инженер. – А то так до беды недалеко. Или разрушу что-нибудь, или свои в ереси обвинят. Скажут, что в меня демоны вселились.

Свои. Когда он теперь попадет к своим и как его встретят? Все будет зависеть от новостей, которые он привезет. Сумеет ли заключить с ракшами союз, сможет ли договориться о мире? Галвин глотнул дорожной пыли и зло сплюнул на сторону. Он взял эту миссию, но ни капли не верил в благополучный успех. Зачем ракшам теперь проблемы Лиги? Обошлось бы без ультиматума – немедленно покинуть берега Фаркрайна и то было бы ладно.

Лесная дорога петляла словно удирающий заяц. Через час езды по древесным корням и тряски до зубовного стука Галвин вынырнул из кедрового леса на залитый солнцем разнотравный луг. Ни одно облачко не белело на ярко-голубом небосводе. Жаркий полдень сразу навалился на него потной испариной. Гном тормознул трицикл, скатал в рулон куртку и закрепил за вторым пассажирским сиденьем. В десятке шагов от дороги из травы высунулся живой столбик в виде любопытного сурка. Когда Галвин садился обратно за руль, напротив трицикла торчала уже дюжина таких сурчиных мордочек.

– Что уставились? Гнома не видели на дизельном агрегате?

Зверьки мгновенно порскнули в густую траву. Инженер газанул, и его драндулет резво сорвался с места.