Последнее танго

После получения этих сведений уже можно представить себе причину гибели П. Лещенко. Действительно, какой-нибудь советский офицер, знавший о выступлениях певца в оккупированной Одессе или слышавший на фронте песни П. Лещенко, которые немцы, как известно, использовали для агитации и заводили пластинки перед советскими окопами, вполне мог разрядить свой пистолет в певца совершенно безнаказанно».

Между тем я еще жива и постараюсь пожить подольше – не все дела свои завершила. А вот вам о семейной драме не рассказывала, хотя с памятью и тогда, и сейчас полный порядок. Помню, как любили тебя, как на руках носили одесситы. Помню почет и уважение, которые тебе оказывали более сдержанные румыны. Помню, как пел ты на крыле самолета советским летчикам. Попросили, и ты спел. А жизни тебя лишили те же, кто и меня в лагеря отправил. Вот такой анекдот…

...

«Еще задолго до эмиграции из Союза ему [Шульману] пришлось выступать для особо высокопоставленных товарищей на теплоходе „Тарас Шевченко”. В числе прочих песен Шульман пел тогда „Журавли” и „Я тоскую по Родине” Лещенко. Однажды после исполнения одной из этих песен певца пригласил к себе за столик генерал-лейтенант КГБ. Он добродушно спросил, знает ли Виктор Шульман, чьи песни исполняет. Виктор ответил утвердительно. Тогда, ударившись в воспоминания, генерал-лейтенант рассказал ему, что после войны еще простым капитаном госбезопасности он служил в Румынии и несколько раз не только слышал, но и разговаривал с Петром Лещенко, который приезжал с концертами в части войск, расквартированных в Бухаресте, и продолжал даже петь в своем бывшем ресторане. Особенной популярностью как раз и пользовались эти две песни – „Журавли” и „Я тоскую по Родине”. По мнению Виктора Шульмана, рассказ бывшего капитана, а ныне генерал-лейтенанта, выглядел искренним и звучал вполне убедительно. Мне тоже кажется, что этому рассказу можно поверить. Когда Виктор спросил его, что же с Лещенко стало в дальнейшем, генерал пожал плечами, поскольку пробыл в Бухаресте недолго».

Не пел Петр Лещенко «Журавлей». Песня эта появилась, когда он был в лагере. Но «Журавли» в свой репертуар он бы взял. Его песня. Кстати, в отличие от «Мурки» и других подобных песен. Вот я тюремной лирикой в узком кругу после лагерей увлекалась. Петр Константинович – никогда. Не было в его репертуаре блатных песен. Романсы, танго, вальсы, шуточные народные, но не блатные. Последние, как сейчас говорят, не его формат.

Маргарита Думкина прислала свои «почти анекдоты» и просит пролить свет, откуда эти истории произрастают.

Письмо от 03.08.2009 года:

«Я интересуюсь творчеством Петра Константиновича Лещенко уже 5 лет и за это время оно открыло мне целый мир, изменило мое мировоззрение и стало для меня, как ни странно, основой моей жизни. Простите меня, ради бога, Вера Георгиевна, но я спрошу, может быть о том, что Вам покажется не вполне приличным или разбередит Ваши чувства, но мне действительно важно знать ответы на вопросы, которые вам адресую. Вера Георгиевна, дорогая! Разъясните мне, что здесь правда, что вымысел, проясните ситуацию. Я Вас не хочу обидеть, просто хочу знать правду. Заранее благодарю».

«Рита-Рита-Маргарита! Дорогой мой человек!