Последнее танго в Бруклине

Звук приближающегося поезда заставил ее ускорить шаг, потом пуститься бегом. Она вскочила в вагон, когда двери уже закрывались.

Пассажиров было немного, можно выбрать местечко поуютнее. Эллен свернулась клубочком, расслабилась. Людям чаще всего противно ездить в метро, а вот ей нравится. Всегда любопытно наблюдать, до чего разный собирается тут народ: отлично одетые чиновники с чемоданчиками, а рядом – тетки, разговаривающие друг с другом по-испански, в платьях, явно купленных на дешевой распродаже. Нью-йоркская подземка – самый радикальный из демократов, для нее все одинаковые – пассажиры только и всего.

Поезд, повизгивая на рельсах, несся эстакадами, переброшенными через улицы, и только у Проспект-парк снова нырнул под землю в туннель.

Проехали «Бруклин колледж», и тут она заметила, что но вагону идут двое – один худой и низкорослый, другой высокий, но тоже худой – и что-то поют дуэтом. Ага, Колесико и Карузо за работой, стало быть. Эллен улыбнулась. Хорошая примета их встретить. Пели они замечательно, отлично дополняли друг друга и в такт песне потряхивали коробкой, где гремела мелочь: «Ты сыграй мне, ты сыграй, мистер Тромбонист, есть охота, есть охота, а карман мой чист».

Она поспешила извлечь из сумочки два четвертака и бросила им в коробку. Они, узнав се, раскланялись, но тут же, продолжая петь, двинулись дальше. Конечно, уж ей-то не надо было им подавать, она знает, на что пойдут эти деньги, да и как не знать – только нюхни, и все ясно, но сделать с собой Эллен ничего не могла. Песня была живая, радостная, но какая-то тоска примешивалась к мелодии и глубоко трогала ее сердце.

«Да, сыграю, моя крошка, а еще спою, только все никак не вспомню песенку твою…»

На углу Седьмой авеню и Флэтбуш она вышла, жалея, что так быстро добралась. Шум отъезжающего состава заглушил их голоса, но в проплывающие мимо окна она видела эту парочку, пока поезд не скрылся в туннеле.

Проходя мимо, Эллен взглянула на афишу кинотеатра «Плаза». Уже нет Марлона Брандо. Теперь другое:

Глория Суо сон

в фильме

БУЛЬ Р САНСЕТ

У них что, трубок неоновых не хватает, чтобы сделать надпись как следует?

Она пошла по Седьмой, напевая песенку, услышанную в метро: «Я напомню, я напомню, добрый Тромбонист…» Мелодия придала ей сил. Ей стало легко и радостно. С Рихардом, похоже, у нее и впрямь все хорошо. Она уже не сомневается, что он к ней переедет еще до того, как они поженятся. Неужели и правда поженятся? Господи, и подумать-то страшно! При мысли об этом браке в ней все начинало петь – возьмет, вот, и воспарит сейчас высоко в небо.

Она уже жалела, что связалась с Беном. Глупость с ее стороны. И что это она вечно поддается своим настроениям! Ну что она на этом выиграла, несколько сот долларов в уплату за квартиру, и только-то? Так денег можно было занять и не ставить себя в неудобное положение перед Рихардом.

Может, Бена и нет дома сейчас. Или он решил вообще не переезжать. Поначалу он вроде бы колебался, глядишь, и вовсе передумал. Хотя нет, он же ей деньги вперед заплатил, получая ключи.

Скрестив пальцы с пожеланием, чтобы Бен все-таки раздумал и не переезжал, она побежала по лестнице вверх и распахнула дверь. Напрасно старалась: квартира так и вибрирует, оттого что он на полную громкость запустил танго. Вот досада!

Бен стоял у раковины, затягивая ослабевшую гайку на кране.

– Привет, – радостно воскликнул он, увидев ее.

– Вы чем это заняты там? Мороженое приготовить собрались?

– Нет, чиню кран, а потом буду делать салат. Лук вот только нарежу.

– И для этого вам надо машинку запускать?

– Да, я люблю, чтобы было мелко, а ножом так не получается.

Она смотрела, как он перемешивает лук в большом деревянном блюде, где уже было полно овощей.

– Не составите мне компанию?

– Я не могу эту коровью пищу есть.

– Ну конечно, предпочитаете собачью, как я мог убедиться, – сказал Бен, показывая жестом на холодильник.

– Послушайте, что вам за дело, какая еда на моей половине?

– Вы исключительно приветливы, благодарю вас, – он уселся за стол, приготовившись ужинать. – Но все равно присаживайтесь-ка – салата и на трех человек хватит.

– Мне больше нравятся бутерброды и желе, – она вытащила из холодильника корку и стала ее намазывать маслом.

– Какие же бутерброды, это просто хлеб с маслом.

– Остальное кончилось, а я не успела зайти в лавку.

– Хотите, вместе в супермаркет съездим.

– Спасибо, желе я как-нибудь и без вас себе куплю.

– А вот настоящую еду – нет. Она промолчала.

– Физические упражнения вы, конечно, тоже не делаете.

– И не думаю даже.

– Н-да, плохо дело: едите всякую гадость, никакой гимнастики…

– У меня нет времени. И вообще, я хочу жить, а не трястись над своим здоровьем. Да и дел слишком много.

– Даже ночью ими занимаетесь, как я мог понять.

– Вот именно… я этой ночью работала, вот именно работала с доктором Вандерманном, он книгу свою заканчивает.

– Это ваш друг, так?

– Так точно, папочка, – насмешливо отпарировала она, выскребая из коробки последние крошки масла.

– И вы вместе сочиняете романчик про любовь?

– Увы, всего лишь книгу о пересадке сердца.

Бен опустил вилку.