Последнее танго в Бруклине

Эллен молчала. Сестра Кларита все тянула свою песню:

– А в каморке моей вы ведь не бывали, да? Там очень уютно, скажу я вам. Да, в общем-то, это целая квартира, особенно если вспомнить, какая келья у меня в обители была.

Кажется, они теперь были в подвальном этаже – вон по потолку какие-то большие трубы тянутся. Пациентов, конечно, сюда не водят. Эллен думала, что все работающие в больнице монахини живут в специально для них оборудованном корпусе дальше по улице, однако сестра Кларита всегда не как все.

Словно читая мысли Эллен, она объяснила:

– Раньше тут и другие сестры жили, а теперь предпочитают, отработав, уйти. Но я лучше уж всегда буду поблизости, если вдруг что понадобится.

Она отперла узенькую дверь, ввела Эллен в комнату.

– Посидите тут, отдохните, а доктор Кларита пойдет лекарство приготовит.

Эллен окинула взглядом скудно меблированное помещение без окон. Длинный деревянный ящик, вроде комода, тонкая накидка черного цвета, на стене распятие и перед ним скамеечка, на книжном шкафчике лампа размерами со свечу. Да еще узкая раковина, а под ней закрытые полочки для посуды.

Сестра сняла чашку с облупившимися боками, плеснула воды и включила кипятильник.

Эллен смотрела, не говоря ни слова, как ягненок сознающий, что его ждет заклание, и смирившийся со своей судьбой.

Прошла минута-другая, сестра Кларита, точно на роликах – под одеянием ног ее не было видно, – подкатилась к ней, и в руках у нее был чай из ромашки.

Долгий глоток – ох, горячо! Эллен отхлебнула еще. По ее телу будто побежали теплые волны. Волшебное питье сестры Клариты.

– Спасибо вам, сестра, действительно, помогает. – Это были самые первые ее слова с той минуты, как монахиня нашла ее рыдающей в коридоре. – Спасибо большое.

Сестра Кларита так и просияла.

– Да не за что меня благодарить, что вы. Лучше расскажите, что такое с вами приключилось, глядишь, я и тут чем-то помогу.

С Эллен чуть не случилась истерика. Рассказать вот ей? Да видите ли, сестра, дело в том, что я застукала своего хахаля: вытащил свой причиндал из штанов, чтобы этой сучке, сестре, которая с ним в операционной работает, было удобнее дотянуться до него губами. Недурно прозвучит, особенно в этом вот месте. Эллен что было сил замотала головой.

– Ну хорошо, не хотите говорить – не надо. Богу-то все видно. На Него положитесь в трудную минуту, на Него одного.

Эллен была ей так благодарна, уверившись, что больше вопросов не последует. Удивительная она, эта сестра Кларита, ничего толком не знает, но каким-то непостижимым чутьем уловила: до глубины души потрясена эта ее пациентка сегодняшняя. Да что уж там, она просто замечательная, сестра Кларита то есть. Ведь монахиня – значит, мужчина ни разу в жизни к ней не прикоснулся, но она вовсе не чувствует себя из-за этого обделенной. Помогает другим, ободряет их, и в этом для нее истинное счастье. Как-то она призналась Эллен, что двенадцать лет провела в очень строгом монастыре, предаваясь созерацанию с утра до ночи, – она принесла обет и молчала все эти годы. Наверное, оттого и умеет так внимательно слушать. И даже без слов понимать чужую боль.

Эллен допила остатки чая и ощутила в себе какую-то странную умиротворенность.

Когда она переступила порог своей квартиры, Бен сидел перед телевизором.

– Привет, незнакомка! – крикнул он ей. Всякий раз, как они сталкиваются друг с другом, он преисполнен радости. – Вы поглядите-ка! – На экране была скоростная трасса, а прямо посередине ее пылал автомобиль. – Хоть бы раз в жизни что-то хорошее в новостях показали! – Бен покачал головой. – Хотя для вас, которые в больнице работают, такие новости в самый раз. Еще один пациент, тащи его на операцию!

При слове «операция» Эллен вздрогнула, точно ее хлестнули кнутом. С минуту она стояла оцепенев, только подрагивал подбородок, а потом разрыдалась.

Бен, ошарашенный таким поворотом дела, кинулся к ней со всех ног.

– Что с вами? Неужели из-за этого? – он кивнул в сторону телевизора. – Но ведь случай несмертельный. – Он обнял ее, прижал к себе, точно стараясь задушить ее боль голыми руками. – Ну полно, полно же, – приговаривал он, гладя ее волосы.

Совсем не похож Бен на сестру Клариту, но ведь, надо же, и он тоже сумел ее успокоить, хотя бы немного. Рыдания стихли.

– Вот так-то лучше. – Бен усадил ее на кушетку. – Минуточку, хорошо? Не уходите, прощу вас.

Она слабо кивнула.

Он побежал на кухню и вернулся с бокалом в руке. Подал бокал Эллен, и она проглотила его одним духом.

Тут же у нее запершило в горле, она попробовала выплюнуть, только было уже поздно. Эллен чувствовала ужасный вкус во рту. Какой кошмар, в жизни такой гадости не пробовала.

– Господи, да вы что… – выдавила из себя она. – Что это?

– Луковый сок.

– Луковый сок? Ах, так это луковый сок? – и Эллен безудержно расхохоталась.

– Ну, сами ведь видите. Все как рукой сняло, вот вы уже и смеетесь. А минуту назад плакали навзрыд.

– Чудовище вы настоящее, вот вы кто, – ответила она, не в силах подавить смех. – Шуточки надо мной шутите?