Последнее шоу

Значит, Честейн дал Хиггсу свой домашний номер. Не сотовый, не рабочий. Это важно. Сперва поведение в клубе, потом мешок с вещами Хэддел… Похоже, Честейн и впрямь скрывал свои действия от коллег. И позаботился о том, чтобы их невозможно было отследить через стандартные процедуры.

— Здесь есть где присесть и поговорить? — спросила Бэллард.

— Конечно. У меня в кабинете, — ответил Хиггс. — Прошу за мной.

Пробравшись через лабиринт разнокалиберных секций лаборатории, они оказались в захламленном кабинетике, достаточно просторном, чтобы вместить в себя стол и один-единственный стул для посетителя. Бэллард села на него и попросила Хиггса рассказать о его общении с Честейном — с самого начала.

— То есть с первого дела? — уточнил тот.

— Пожалуй, да, — сказала Бэллард. — Что за первое дело?

— Ну, впервые детектив Честейн позвонил мне пару лет назад. Сказал, что прочел о ВНМ в каком-то журнале, посвященном криминалистике, — в каком именно, не помню, — и хотел узнать, можно ли снять отпечатки с баскетбольного мяча.

Бэллард сразу поняла, что Хиггс говорит правду. Когда она работала с Честейном, тот всегда был в курсе новых веяний криминалистики и весьма этим гордился. Еще он постоянно читал о современных методах ведения допросов и юридических тонкостях полицейской работы, за что и получил прозвище Студент, — правда, так его называли лишь некоторые из коллег. Чтобы прояснить вопрос об улике, Честейн запросто мог снять трубку и позвонить совершенно незнакомому профессору.

— Он сказал, о каком деле речь? — спросила Бэллард.

— Да. Убийство на баскетбольной площадке, — ответил Хиггс. — Двое мальчишек играли один на один. Что-то не поделили. Первый достал пистолет из рюкзака — тот лежал рядом с площадкой — и пристрелил второго. Детектив Честейн решил, что на мяче должны были остаться отпечатки пальцев. Но в полицейской лаборатории их снять не смогли: резина, пористая поверхность, впадины. Вот он и обратился ко мне.

— Что было дальше?

— Мне нравятся нестандартные задачи. Я попросил привезти мяч в лабораторию, мы попробовали снять отпечатки, но без толку. То есть кое-какие бороздки мы, конечно, нашли. Но хорошего отпечатка — такого, чтобы прогнать по базе, — на мяче не оказалось.

— И что потом?

— На тот раз все. А на прошлой неделе Честейн позвонил мне и спросил, можно ли прислать в лабораторию вещицу для проверки на отпечаток.

— Что за вещица?

— Он сказал, что кнопка.

— Когда именно он вам звонил?

— В пятницу, рано утром. Я был в машине, ехал сюда, и он позвонил мне на сотовый. Если нужно точное время, могу проверить историю звонков.

— Если вас не затруднит.

— Минутку.

Вынув из кармана телефон, Хиггс листал список звонков, пока не добрался до нужной записи.

— Вот он. Пятница, семь сорок утра.

— Можно взглянуть на номер? — попросила Бэллард.

Хиггс, не вставая из-за стола, протянул ей телефон. Бэллард склонилась над экраном. 213-972-2971. Честейн звонил не с мобильного, а с общего телефона в Голливудском участке — со склада вещественных доказательств. Должно быть, в тот самый момент, когда просматривал вещи Синтии Хэддел.

— О чем он спрашивал, когда звонил?

— Сказал, что у него срочное дело, связанное с важным расследованием, — ответил Хиггс. — Хотел узнать, могу ли я с помощью ВНМ снять отпечаток с предмета размером с десятицентовик.

— И что вы ответили?

— Ну, сперва спросил, о каком материале идет речь. Честейн сказал, это металлическая кнопка с неровной поверхностью — из-за гравировки. Я ответил, что попробовать можно. Однажды мне удалось снять отпечаток с десятицентовой монеты, со щеки Рузвельта. Он сказал, что пришлет мне кнопку и чтобы никому ни слова.

Бэллард поняла: в пятницу, в 7:40 утра — с момента бойни в «Дансерз» не прошло и восьми часов, — Честейн уже знал или по меньшей мере подозревал, что в деле замешан полицейский. Он старался скрыть свои подозрения, защитить себя: позвонил профессору с общего телефона и добавил к уликам свою визитку с именем Хиггса на обороте.

— Он отправил кнопку почтой или привез лично? — спросила она.

— Почтой, заказным письмом. Оно пришло в субботу, — ответил Хиггс.

— Конверта у вас, случаем, не осталось? — Бэллард тут же подумала, что для суда потребуются доказательства. Конверт подтвердил бы, что улика переходила из рук в руки.

На мгновение задумавшись, Хиггс покачал головой:

— Нет, его выбросили. В субботу вечером сюда приходят уборщицы.

— А где кнопка?

— Минутку, сейчас принесу.

Хиггс встал и вышел из кабинета. Бэллард стала ждать. В лаборатории выдвинули и вновь задвинули ящик стола. Вернувшись, профессор протянул Бэллард пластиковый пакет для улик. В нем была маленькая черная кнопка с ребристыми краями.

Именно этот пакет, именно эту вещицу Бэллард видела в руках у Честейна на месте преступления. Должно быть, он понял, что это такое, и осознал всю важность своей находки.

Перевернув пакет, Бэллард внимательно рассмотрела кнопку. Она была чуть меньше десятицентовика. На плоской шляпке было выгравировано слово «Законник».

Бэллард где-то его видела — но где? Она достала телефон и вбила слово в поисковик.